Сначала заметили чёрные бархатные полусапожки. И только потом Луизу. «Француженка же это, Сухово-Кобылина жена, - причитал кучер, - на снегу! Застудится!». Но он зря беспокоился. «Иностранка Луиза Ивановна», как она значилась в документах следствия, больше никогда не простужалась. Семь лет власти в Москве пытались прояснить это дело, но так ничего и не добились. История Луизы Симон-Деманш превратилась в легенду.
А всё начиналось, как французский роман. В парижском ресторане, в 1841 году, дворянин Александр Васильевич Сухово-Кобылин познакомился с молодой дамой. Луиза Симон-Деманш была обворожительной брюнеткой с точеным профилем – такие в ту пору называли «греческими». Многие сердца начинали чаще биться в её присутствии… Александр тоже не устоял. И когда пленительная знакомая пожаловалась, как трудно нынче в Париже, произнес: «А поедемте в Россию?».
Несколькими месяцами позже мадмуазель Симон-Деманш въехала в просторную пятикомнатную квартиру на углу Тверской улицы в Москве. Вся необходимая обстановка уже была, но Луиза Ивановна (так её велено было называть) приобрела еще множество элегантных вещей. Она обладала тонким вкусом, и превратила съёмное жилье в очаровательное гнёздышко. Для французской красавицы постарались и модистки. В услужение даме сердца дворянин Сухово-Кобылин передал нескольких своих крепостных. А заодно помог открыть ей собственное дело – две бакалейные лавки.
Жениться Александр Васильевич, однако, не спешил. И хотя Луиза Ивановна распоряжалась в доме, как законная жена (и даже говорила слугам, что они обвенчаны), этот важный нюанс портил их отношения. Идиллия длилась недолго. Начались размолвки. Француженка настойчиво добивалась венчания, а неуступчивый характер Сухово-Кобылина проявился при этом во всей красе.
«Этот человек, превосходно говоривший по-французски, усвоивший джентельменские манеры, был… дикарём, - описывал в своих воспоминаниях журналист XIX века Евгений Феоктистов, - дворня его трепетала».
Торговля, которой занялась было Луиза Ивановна, не задалась. Ей не хватало знаний, мастерства, оборотистости, которые отличали русских купцов. В других руках дело наверняка принесло бы прибыль, но иностранка была вынуждена признать: лавки разорены. Сухово-Кобылин вздохнул. С той поры его французская красавица занималась только собой.
Он явно жалел о своём прошлом решении – перевезти Луизу в Москву. Но как отправить её назад? Некрасиво. Да и странно. Эти печальные мысли Александр Васильевич делил с известной светской дамой, Надеждой Нарышкиной. Она была замужем, красавицей в общепринятом смысле не считалась, но отличалась умом и… была давно влюблена в Сухово-Кобылина. На правах знакомой Надежда Ивановна иногда появлялась в квартире на Тверской, чем, безусловно, раздражала француженку. Начались новые сложности в отношениях Сухово-Кобылина и Луизы.
Луиза была красива, Нарышкина – нет. Луиза была моложе, но урождённая баронесса Кнорринг, а теперь Нарышкина, занимала прочное положение в обществе... Обе женщины находили друг в друге с десяток поводов для неприязни. Но главная размолвка строилась на внимании Александра. Он выходил в свет с Нарышкиной, но был по-прежнему предан своей прекрасной Луизе.
А потом она исчезла. 7 ноября 1850 года мадмуазель Симон-Деманш покинула свою роскошную квартиру и больше не вернулась. Сухово-Кобылин узнал об этом два дня спустя, и, схватившись за голову, отправился на поиски. Сначала опросили извозчиков: может быть, кто-то вспомнит о молодой даме, которая садилась в экипаж возле дома? Куда её отвезли? Но никто не мог сказать ничего определённого.
Ноябрь был студёный, даже намело сугробы. Француженку нашли на снегу девятого ноября – неподалеку от Ваганьковского. Сделать уже ничего было нельзя. Не пропали ни бриллианты, ни меха Луизы, а неподалеку виднелись следы саней. Как же молодая женщина оказалась там? И что произошло?
Разумеется, первым попал под подозрение Сухово-Кобылин. Выписали ордер на его арест, однако Александр всячески отрицал свою причастность к случившемуся с Луизой Симон-Деманш. Опрашивали и его крепостных. Дело принимало очень нехороший оборот. Но вот в доме дворянина нашли письма… Надежды Нарышкиной. В них она упрекала Александра, что тот равнодушен к ней. И тон посланий был далеко не радужным. Они звучали резко, требовательно! Понимая, что теперь всё внимание будет обращено на неё, Нарышкина спешно уехала в Париж, где вскоре произвела на свет девочку, которую назвали… Луизой! Забегая вперёд скажу, что эту Луизу дворянин Александр Васильевич впоследствии признал своей дочерью.
Повар, кучер и две горничные Сухово-Кобылина тоже отправились под замок. Москва и Петербург живо обсуждали эту историю, выстраивая предположения: это сделал сам дворянин? Или Нарышкина? Или кто-то, по приказу влюблённой дамы? Уж очень занятная выстраивалась версия! Александра со временем отпустили, но спустя время ещё раз арестовали. И хотя никто не смог доказать его вину, слухи о нём продолжали распространяться. Под давлением во всём признался повар, но потом он же отказался от своих слов. Дело затягивалось.
Об истории с француженкой докладывали даже императору Николаю I. Но за семь лет не удалось собрать никаких улик. Министр юстиции, граф Панин, разводил руками. В итоге крепостных оправдали, Сухово-Кобылин тоже обрёл свободу. Но всю последующую жизнь не мог окончательно избавиться от пятна «французского дела». Какие только легенды не выстраивали возле его имени! А он, чтобы отвлечься, написал пьесу "Свадьба Кречинского", которая была поставлена и имела огромный успех.
Ответа на вопрос, как француженка Луиза Симон-Деманш оказалась на снегу, так никто и не нашёл.
Надежда Ивановна Нарышкина в Париже познакомилась с писателем Александром Дюма, и вышла за него замуж в 1865 году. Но счастливым союз не был: Надин, как её называл супруг, постоянно, ежечасно ревновала. Позже лекари установили, что она совершенно безумна.
#наука #история россии #история #семейные отношения #литература #знаменитости
Подписывайтесь на мой канал Ника Марш!
Лайки помогают развитию канала!