В этот раз все было по другому. Ну , во первых, Толя собрал все то, что было куплено мне в качестве подарков и предложил увезти ко мне домой заранее, чтобы я потом не напрягалась. Так мы и сделали, номер стал пустым. И наши отношения тоже стали пустыми. Не было уже в этих отношениях того тепла, которое присутствовало несколько дней назад. Мы ходили по городу, разговаривали, обнимались, учились, но все это потеряло смысл. Ведь ещё вчера этот смысл был. Куда он делся?
Толя каждый день говорил о маме, и чем больше он о ней говорил, тем больше я сомневалась в том, что мама болеет. Была какая то другая причина отъезда. Но я об этой причине никогда не узнаю. А надо ли мне о ней знать? Мне и так не очень хорошо, а теперь ещё узнать правду о причине уезда, и все, можно будет застрелиться. Ведь если бы причина была нейтральной, Толя бы не стал её скрывать. А так он целых четыре дня придумывал, что мне сказать, и решил, что болезнь мамы, это самое то. Я так и не увидела тех лекарств, которые Толя повёз маме.
А в принципе, какая была разница, сегодня, завтра, через 10 дней, нам бы все равно пришлось расстаться. Только я то знала, что меня больше никогда не будет в Толином номере. Потому что через месяц будет видно мой живот, а к концу следующего семестра я рожу. И скорее всего, через пару недель ко мне припрется жить Витька. А что знал Толя было неизвестно мне. Куда он уезжал, к кому, зачем, почему так срочно? Это были вопросы без ответов. Да и не нужны мне были ответы, лучше уж жить в неведении. Тем более , что жить вместе осталось не больше пяти дней. Ну я сильно надеялась , что это будет пять дней, а не три.
Толя тоже собрал свои чемоданы и ждал, когда типа приедут лекарства. А мне казалось, что он просто тянул время. Сначала лекарства, потом не было билетов на самолёт, а я даже не видела, что он ходил за этими билетами! Но как бы не высохли наши души от перспективы расставания, мы все равно держались поближе друг к другу. Ходили мы, держась за ручку, сидели в обнимку, лежали страстно. Оба мы понимали, что завтра все закончится, но нам этого не хотелось. Сейчас, взрослыми мозгами , я понимаю , что надо было просто поговорить, и выложить все карты, и тому, и другому. Наверное бы нашлось решение.
Но мы запрятались каждый в свою скорлупу , и ждали, когда взлетающий АН24, вырвет нас из нашего рая, в котором мы прожили чуть меньше месяца. Каждый день, заходя в номер, я до самой ночи ждала Толиных новостей, но их не было. Не было билетов в их снежный край. Такие интересные были времена. А мы ждали этого билета, обнявшись на широкой кровати, и это ожидание превратилось в пытку. У Толи оставались хвосты, но он решил , что закроет их в следующем семестре. А я оставалась в Иркутске, и могла ещё все сдать.
Шли дни, мы ждали, и наконец то, через пять дней билет был куплен, а на шестой день Толя уехал в аэропорт, как и в прошлый раз , один. Ну а я стала умнее, и решила хотя бы три дня прожить в оплаченном номере, почувствовать себя королевой. До института рукой подать, срач за мной уберут, да и здесь легче будет принять свой новый статус. К тому же Толя оставил мне пять соток, можно будет по прежнему ужинать в ресторане. В институт я решила не идти, потому что накрыла тоска, и я пожалела о том, что мы свои последние дни провели отдалившись друг от друга. Если бы вернуть хотя бы последний денечек, я бы отдала Тольке все свое тепло и благодарность за время, проведённое с ним.
Видимо мои мысли были настолько искренними, что после обеда вернулся Толя. Аэропорт его города не принимал. Снегопад . И у нас было еще три дня. И я рассчиталась с ним за все, за тепло, за внимание, за нежность, за щедрость, за ту сказочную жизнь, которую он мне подарил. Я не жадничала, я отдавала Тольке все, что у меня было. А оказывается было у меня много всего, и тепло, и нежность, и внимание, и искренность. Мы были счастливы этих три дня, пока на севере шёл снег.
Толя уехал ночью, и оставил записку:"Ну все, я полетел. Люблю тебя, прости за все". Я все утро прорыдала над этой запиской. Больше мы не встретимся, никогда в жизни. Не знаю почему.