— Однозначно, не просто так. — хмыкнул Паша.
— Поставлено, как несчастный случай, но можно подумать и сложить. Думать и складывать головой и желательно не озвучивать ртом.
— Сверху пришло, — со смехом резюмировал Ленин.
— Есть люди, что уже готовили себе местечко, дело было за малым. Малое стало за делом и поделом. Но сказали прикрыть рот. Вы завернули уши, я же этого не говорила: менты приложились, шевелятся, — Альбина распахнула дверь машины сначала переднюю, потом заднюю со своё стороны, давая проветриться.
— Твоя осведомленность не знает границ и я порой удивляюсь, как ты все узнаешь раньше нас, — хотя говорить Славе в пору бы только за себя, но было чертовски интересно откуда она это все черпает и почему загадочно ухмыляется Ленин, будто они вдвоём знают что-то в обход другим товарищам. Олег постоянно что-то прячет на видном месте… Невольно заставляло задумываться.
— Ну так я тебе и сказала и ключ от квартиры, где деньги лежат дала, Слав. — закатила девушка глаза на секунду.
Меньше знает и спит крепче, это в полушутливом тоне и было озвучено. Все до ужаса банально. Снабжение оружием, Крестного привнесло своего не меньше, чем лепта нынешнего бывшего в этом вопросе, и дало свое, что отчим элемент был структур «добрых дел». Знает один — не знает никто. Знают двое — знают все. Про второе знали. Русская принцесса. Слишком сложно рядом и так много стресса.
— Ну, и так я к чему… Типа полетел он, и мы следующими полетим, пошли по заказнякам с северо-запада. Не нравится, конечно, маленькое автономное образование в идеальной системе: север-юг. Нехорошего много очень, мерзкого, неприятного, личного. А под рукой сковорода только лежала.
— Не сложно догадаться, что случилось.
— Про меня может говорить все, что угодно, что в его воспалённое сознание придёт, но вот друзей трогать не надо. Он прямо выскочил с первого в чем был, крича что и я, и друзья мои ненормальные, до травмы он доедет сам, провожать не надо. Истеричка, — вся речь ее была богата на интонации и тона, экспрессивной, сопровождалась активной жестикуляцией. Она цыкнула, — Будто кто-то собирался после этого даже размышлять в таком ключе, а не вышвырнуть вещи с балкона.
— Ну че, сотрясение? — заинтригованно спросил Слава.
— Были бы мозги, было бы сотрясение, а так, да черт его знает, — пожала плечами Родионова, забираясь на заднее сидение машины, сразу расстегивая пуговицы рубашки по ходу.
У них ещё до прекращения текучки машин у переезда было пара часов, что они могли посвятить поездке в магазин, чтобы потом не дёргаться
Родионова запрыгнула на заднее сидение, сразу примостившись между передними, наклоняясь вперёд. Ленин сел за руль.
Им нужно было дождаться Олега, потому сподручнее было доехать до двух магазинов в сторону Бессонова, почти что друг на против друга, за Тупиком по улице Голощекина. В их райончике после сожжения рынка с подобным был небольшой напряг и выезды на рынок в соседний. Всегда дорогу некоторым людям следовало переходить с осторожностью. Недалеко от улицы маршала Ворошилова был свойский магазинчик. Теперь Ворошилова, прямо, как окраинная улица города неподалёку, а во времена ещё хождения даже самой младшей под стол и в горшок была Тещиным Тупиком. Да и кому сдалась эта Ворошилова, в самом деле… Привычнее роднее по-советски. По-совдеповски — на века.
Альбина наклонилась, немногим убавляя врубленное на полную радио, где играл Юрий Клинских. «Устал» сменился не менее бодренькой «Явой» и разномастными недружными попытками подпеть, срываясь на дружеские тычки Дементьеву, что уронил голову на сложённые руки и смех.
— «Яву», «Яву», взял я на халяву-у-у! — протяжно сквозь смех протянул Воронов, пока они подъезжали к развилке.
— Парни, заскочим домой? — спросила Родионова, надувая пузырь из жвачки. Лопнул он мягко, но звучно.
— Да без вопросов, — отозвался с улыбкой Воронов, опуская запылённое стекло, чтобы положить согнутую руку прямо на окно. Открытое, не как распахнутый настежь небосвод, конечно.
Домом для неё был не пятиэтажный дом, в который они заехали с отчимом, это уже знали все из компании, поэтому лишних вопросов не водилось. Досталась квартирка на наветренной стороне по зову службы Владимиру. Она приходила изредка занести еды, если не получалось заскочить на дежурство, или проверить порядки. Чаще не всегда удавалось пересекаться. Но Разрушенная крепость — не дом. Домом для неё стала недалекая квартира крестного. Среди своих «Крестный отец». В ней помогали даже стены. А где стены помогают и есть защита, то могло полноправности считаться домом.
Домом, где всегда чупа-чупсы и жвачки соседствовали с новеньким телевизором и приставкой Dendy с разными играми. Было сварено первое, разжарено второе и витал страх опоздать к оговорённому времени. Родионова могла сказать, что будет и в три без нареканий, да только вот если прийти полчаса четвёртого — никто не откроет, закрыто будет щеколду, и делай ты с этим, что хочешь. Давнишнее правило, ещё дедовой юности, но зато после пары раз пролёта хорошо формирует чувство времени. В голове даже и мысли обижаться не было. Дядька по существу больше, нежели родству, был человеком непоколебимого слова и дела, что ни на йоту не расходились. Своё давала выправка.
Много чего знал, слишком много, но умно никуда не лез. В открытую. Но все всегда знал. От дядьки приятно всегда пахло… Морозом, первым холодным снегом и каким –то парфюмом с нотами дерева. И ощущением полной защиты.
Он жил здесь с тех пор, как вернулся с войны, в плохоотопляемой девятиэтажке без лифта, не углубляясь в дома. На улице Розовой, что в народе прозвали со временем кратко улицей Роз.
Коробка и два параллельно стоящих впритирку друг к дружке дома за магазином — отдельная епархия, по меркам всех домов в округе — новострой и венец брежневской эпохи.
Шестнадцати- так до них и не дошли. В городе было всего около пяти таких домов. А это… Приложение более существенное к Нагрудному знаку «Воину-интернационалисту» и Звезде Героев Демократической Республики Афганистан. На старьё было похоже из дедовской шкатулки, там, собственно, и лежало. Как Звезда Героя Социалистического Труда. Сама Альбина жила с отчимом в типичной хрущевке, что лишь в своём дворе была новостроем среди ещё сталинских двухэтажек. Она в такой тоже на Цеме уже пожила. Но чаще была у крестного, конечно, из-за графика работа Владимира, коего язык до сих пор не поворачивался назвать отцом. И эту квартиру, в последствии две, где просто была снесена общая стена, считала чем-то средним между «До» и «После» и самым лучшим вариантом.
Стоило только отчиму полететь с органов с легкой руки органов инстанции чуть выше, так его тут же направил руль жизни в Чечню. Дядя Саша качал головой и долго-долго предлагал решить этот вопрос «иным» методом, тогда Альбине не сказать не понятным, но она примерно догадывалась в чем он будет заключаться и в какой форме, но Владимир открестился. Проматерил Александра и сказал не соваться. Они, на удивление, всегда были друг за друга и недалеко друг от друга. Смерть матери Альбины объединила. Но было что-то ей непонятное, что не давало Владимиру дать добро на помощь со стороны крестного, а дядь Саше приезжать почаще и не вести около сухого диалога на некоторых табуированных темах.
Больше они не разговаривали. Родионова даже никак эмоционально на это не отреагировала, заметила лишь спустя пару дней, когда об этом объявил дядя Саша. Уехал — приедет, будто могло быть по-другому. Потом поняла — могло.
С порога доносился запах чего-то жаренного и далёкие звуки радиоприёмника, транслирующего Агату Кристи, что сменилась Бутусовым. Воздух был горьковатым от масла, наверное, от картошки. А, может, и рыбы в тесте. Родионова примяла пятки кед, рассекая слабо освещённый коридор, будто через бронзу. Из комнаты сквозь большое окно сочился свет, попадая в центр, на огромную двуспальную кровать и стеклянный стол.
Идиллическую картину нарушил вышедший из-за двери Макс, что чертыхнулся, не успев даже сообразить насчёт происходящего. Лишь сильнее прижал к себе клетчатую рубашку, висящую на сгибе локтя.
— Опа, какая встреча на бульваре Капуцинов. — Альбина наклонила голову на бок, складывая на груди руки в усмешке.
— Как рука?
— Как голова? — в ответ поинтересовалась девушка, рефлекторно сжимая пальцы. Вот тебе и обещание расходится, как нормальные люди, без скандалов. Впрочем, Альбина скандалить и не собиралась, — Да и ты чего тут забыл, дорогой? Мы не договаривались встречаться, все уже решили.
— Я… Я… — Максим взмахнул свободной рукой, будто ища за что зацепиться, под испытывающий взгляд Родионовой.
— Впрочем, не интересует, — спокойно проговорила Альбина, пока под эту реплику из-за кухонной стенки вышел Александр с ведёрком мороженого в руках и ложкой за щекой. — Ключи давай и иди отсюда, дверь вон там. — Девушка не настроена была ругаться с Максом, повышать голос даже, ее разморила жара и некоторая ленная усталость. Она кивнула крестному головой.
— Я за своими вещами, в конце-концов имею право!
— Ты сказал, что тебе ничего не надо, правоимеющий, — снисходительная насмешка с губ не сорвалась, но ощущалась явственно, как запах черёмухи, что на весь дом расползается, стоит только принести. — Твоего тут ничего нет, к брату твоему вывезли, а даренное не возвращают. Чего? — она выгнула бровь под красноречивым взглядом собеседника, пока дядя оперся на дверной косяк, не встревая. Она преградила парню путь, заглядывая в лицо напротив. — Нужно мне твоё барахло какое-то, не было-то и ничего. Ключи, и да, вторые давай.
— Вторые?
— Дубликат, — она вытянула ладонь на которую опустилась связка ключей и одиночный. Дверь они, вразрез некоторым добродушным пенсионерам, что до сих пор имели привычку не запирать дверь, а держать открытой, не только закрывали, но ещё и на щеколду задвигали и ключ поворачивали. Никто с открытыми дверями не спал, если не на словах. Ещё от отчима пошло, в чем дядя был солидарен, мало хороших людей что ли.
— Аль…
— А он ничего мне не рассказал, что вы разбежались? — лениво ложкой копошась в подтаявшем холодном пломбире, вставил свои пять копеек в диалог Александр, сверкнув глазами поочерёдно в сторону Альбины и Максима.
— Можешь меня поздравить, да.
— Ну, я думал вы продержитесь и того меньше. Идиот идиота… Как говорится, — Александр вытянул палочку сигареты из-за уха.
— Эй я вообще-то тут стою, вы меня при мне обсуждаете?! — Макс с негодованием оборонил матюк.
— А мы о чем, что ты круглый идиот. Стой, стой, стульчик тебе никто не принесёт, — проговорила со смешком Альбина.
— Между прочим мне ничего не мешает тебя если не за твой длинный язык прихватить, то…
— Только попробуй чего-то ещё про свой сотряс и какие-то вещи, — «Ноги переломаю, на руках у меня ходить будешь» подумала, но не озвучила девушка. — Тебе не мешает, мне тоже не мешает, давай ты будешь сейчас взрослым мальчиком, я взрослой девочкой и мы нормально разойдёмся, без этого раз и навсегда? Пошёл я сказала, — акцентировала с нажимом она, — или за ручку отвести?!
— Да пошла ты!
— Да и пошла бы, да вот не хочу тебя и там теснить. Всего хорошего, — она рукой показательно помахала перед собой, натыкаясь на громкий хлопок двери в ответ.
— Ничего себе, какое нынче бесплатное кино. Даже в Москву ехать не надо в авто-. Закадровый голос с пояснениями будет? Че надо ему было? — Александр лениво облизнул ложку, переводя взгляд на Альбину, что привалилась спиной к стене, устало растирая виски ладонями.
Дядька не торопил, впрочем девушку с ответом.
— Ты слышал же, что вещи какие-то, — она криво усмехнулась, проходя на кухню, чтобы вытащить оттуда бутылку холодного темного пива. — черт его знает, но вот подсказывает, что все это не просто так.
— А че разбежались, вы же вроде крепко стояли, как Первомай? Давно? — Александр кивнул головой на распахнутый балкон. Сразу приземлился в старое кресло, прикуривая сигарету. Пластиковое ведёрко, почти пустое, откинул на стол.
— Да вот, не успела тебе сказать даже. Чего… Ну, он взрослый здравомыслящий человек, а я нет. Я сказала, что не буду лезть в его разборки, а «сама лезу».
— Звучит, как бред, — мужчина стряхнул пепел на сжатую вручную картонную упаковку какого-то сока, что была пока заместо разбитой пепельницы. Это повисшее молчание требовало продолжения. Она откинулась на полу на стену после того, как махнула рукой о парочке минут ребятам. По выходившему из подъезда Максиму парни могли понять, что придётся чуть подождать. Ежели даже она боец и пацан, то точно не в этом вопросе. Слава с Пашей подорвались ему расставить все точки над «И», но буквально одновременно решили, чтобы было пообиднее полным составом, да и легче растолковать будет, нежели его кровь будет растекаться под окнами Родионовой, даже если в виде сердца. Альбина не оценит.
— Это и есть бред, но…
#девяностые #история #литература #рассказ #чувства #криминал #отношения между людьми #приключения