В узеньком коридорчике со стороны служебной лестницы стоял монотонный гул. Столпившиеся подростки с тревогой поглядывали на добротные двустворчатые двери и вполголоса обсуждали прослушивание. Наконец-то, с опозданием практически на месяц, в театре организовали кастинг по отбору учеников в студию актерского мастерства. Возраст участников от 15 до 25 лет. Но взрослых людей, старше 20, не наблюдалось. Трудно сказать, кого было больше - мальчиков или девочек. Высокая полноватая девушка с длинными черными волосами и красной розой в руке пришла в сопровождении мамы. Своим внешним видом она напоминала пианистку и, вероятно, возлагала на конкурс большие надежды. А вот группа парней в драных джинсах, очевидно, оказалась здесь от нечего делать. Они отпускали глуповатые шутки и выделывались перед девочками. Кто-то стоял, томно закатив глаза к потолку, кто-то от волнения грыз ногти, кто-то в экстренном порядке учил стихи. А некоторые уже отмучались и теперь пугали остальных рассказами о непростых испытаниях. Атмосфера была напряженной, хоть ножом режь.
За дверями находился зрительный зал. Сегодня сцена была целиком и полностью предназначена конкурсантам. В первых рядах на мягких креслах сидели несколько ведущих актеров, главный режиссер, завлит, заведующая актерской труппой и зав постановочной частью - одним словом вся театральная элита. Руководил процессом худрук. Однако он не присутствовал в зале постоянно. Список участников насчитывал чуть больше 50 позиций. Тщательный отбор займет не меньше половины рабочего дня. Потерять так много времени - большая роскошь. Периодически показывался и Дорохов.
Собеседование вел режиссер, лысоватый мужчина в черной футболке с красной надписью: “Я люблю Париж”. Он задавал вопросы, предлагал задания. Остальные с вежливыми улыбками наблюдали, как молодежь пыжится на сцене. Некоторых подростков просили сразу, и петь, и танцевать, и обыгрывать разные ситуации. И это был хороший знак. А вот если конкурсант возвращался в коридор спустя пару минут - надеяться таким было не на что.
-Почему ты решила попробовать свои силы в театре? - в n-ный раз пискляво вопрошал режиссер у невысокой девушки на сцене в пышной фатиновой юбке и вязаном свитере мятного цвета.
В полумраке на белые локоны струился теплый свет рампы. Девочка нажала подошвами бархатных балеток, доска пола тихо скрипнула. Она улыбнулась и подняла ореховые глаза на любителя Парижа.
-Мне показалось это очень интересным, - прозвучал звонкий ответ.
Мужчина закатил глаза. Сколько раз он уже сегодня это слышал! А если посчитать все предыдущие годы… Неужели ничего дельного молодежь сказать не может? Тут не обезьянки в зоопарке, в конце концов.
-Что ж интересного?
Девочка замолчала, обдумывая слова. Она не терялась. А это уже неплохо.
-Много чего. Интересно, как устроена закулисная жизнь, работа актера. Не то чтобы я мечтаю стать актрисой, - она усмехнулась. - Это мечта моего брата больше. Просто я окончила школу и теперь ищу себя. Вдруг мое место здесь?
-Почему у тебя седой парик?
-Белый, а не седой. Увлекаюсь мангой и аниме. В обычной жизни так не оденешься. А сюда - легко. Почему не воспользоваться случаем???
Дверь скрипнула. Одарив девочку виноватой улыбкой, Михаил бесшумно проследовал в третий ряд. Он устроился по правую руку от Дорохова. Директор о чем-то перешептывался с молодым мужчиной важного вида. Собеседник сверлил сцену черными глазами и всякий раз изящно склонял голову к директору. Михаил тихо листал ежедневник в попытке углубиться в собственные записи лишь бы не слышать шепот этих двоих. На фоне звучала басня “Стрекоза и муравей”. Что-то знакомое было в выразительных интонациях, но собраться с мыслями не получалось. Грядут перемены - это все, о чем он мог думать. А потом главный режиссер поблагодарил девочку, и сердце Михаила глухо ёкнуло:
-Спасибо, Лиза, проходи в коридор. Результат после окончания прослушивания.
Она засеменила со сцены. Никаких сомнений, это она! Его словно прошибло электрическим током. В глазах потемнело. Как можно не узнать собственного ребенка?! Не помня себя, он поспешил в коридор. Ежедневник, рухнувший на пол, так и остался бы лежать кожаной обложкой вверх, если бы его не поднял Дорохов.
Лиза испуганно таращилась на отца, пока тот уводил ее за руку в фойе, подальше от любопытных взглядов.
Они разместились за столиком в пустом буфете. Буквально под ногами, за голубыми окнами от пола до самого потолка, разворачивалась центральная площадь с Лениным из зелёного камня в центре и фонтаном, работающим последние дни перед зимней консервацией. Михаил не мог оторвать взгляд от дочери. Ей было не больше 5, когда они виделись в последний раз. Сейчас перед ним сидела девушка в белом парике и черными короткими ногтями. Узкое лицо, длинный нос, остренький подбородок, тонкий стан едва ли выдавали крепенькую пятилетнюю девчушку. Она совсем не похожа на него, зато напоминает его собственную мать.
Девочка натянула рукава свитера на пальцы. Она исподлобья смотрела на Михаила. Он не нашелся, что ей сказать, и просто улыбнулся. Глаза его все равно сказали гораздо больше. Они светились теплом и влажно блестели от подступающих слез. Вскоре улыбнулась и Лиза. Она перестала дергать манжеты на запястьях и расправила плечи.
Все время на сцене девочка внимательно вглядывалась в лица людей из зрительного зала. Может она все напутала и отца здесь нет? А когда он появился - обомлела. Вживую он казался совсем другим, пугающе чужим. С серьезным, почти сердитым лицом он прошел мимо. Машинальная улыбка не спасала положение. Неужели именно этому человеку в потертых джинсах и свитере песочного цвета она сообщала по телефону об успехах в школе и танцевальном кружке, о делах в доме? Даже голос его вживую звучал иначе.
Мама никогда не говорила про него плохо. Однако росли они без него. А значит, он от них отказался. Разум девочки твердил, что отец - предатель. А вот сердцем и душой она обелила его как могла. Папу словно озарял ореол таинственности и святости. Каждый телефонный разговор он неизменно завершал обещаниями поддержки и помощи в случае чего. Что ж... случай представился.
-Как ты здесь оказалась? - спросил мужчина.
-Я к тебе, - сразу перешла к делу Лиза. - Ты ведь обещал помочь.
Михаил не осознавал слова девочки. Он пока не вышел из состояния ступора.
-Совсем необязательно было пробираться тайком. Нужно было позвонить, я бы тебя встретил.
-У меня в поезде телефон вытащили. Вот пришла в театр, а тут как раз прослушивание.
Она шмыгнула носом.
-Подожди! Ты здесь одна? Мама тебя отпустила?
- А она не в курсе. У нее медовый месяц. Уже четвертый. И если уж на то пошло, в разрешениях я уже не нуждаюсь.
Она обиженно поджала губы.
-Вообще-то нуждаешься, - мягко возразил Михаил и постучал пальцами по столу.
-Что случилось?
Она подалась вперёд и прикусила губу в нерешительности.
-Можно мне пожить у тебя?
Мольба в глазах ребенка тронула его до глубины души.
-Безусловно! Сейчас улажу свои дела - это быстро - и мы поедем домой. Ты все расскажешь, мы решим, что делать дальше.
Он спокойно прошел в свой кабинет и закрыл за собой дверь на ключ. Пару минут он маршировал по небольшой лаконично обставленной комнате. Столько чувств разом! Радость от встречи с дочерью, восхищение от того, какой она стала, вина от того, что бросил ее, тревога от того, что не знал, какими теперь будут их отношения с Лизой. Нужно взять себя в руки.
-Эля, - тихо позвал Михаил в ответ на раздраженное алло в трубке. Они не разговаривали целую вечность.
- Она у тебя? - треснувшим голосом спросила женщина.
Ее голос звучал издалека. Не только в прямом смысле этого слова. Она вопрошала из прошлой жизни. Таким же тоном она сообщила, что забирает детей и уходит. Голова пошла кругом. Возникло ощущение, что их последний разговор перед разрывом не прекращался все эти годы.
-Ну что ты молчишь?! - всхлипнула Эля.
-Да-да. Она здесь, - в трубке облегченно вздохнули.
-Твоя работа?
-Конечно, нет.
-Всегда ждала подобных сюрпризов от Лёшки, а тут доченька выбросила фокус.
-Что произошло? – строго спросил Михаил.
- Ничего не произошло, Миша. Возраст у нее такой… вредный.
-Она просится остаться у меня.
Женщина усмехнулась.
-Знаешь, а может и стоит попробовать? Может так будет лучше?
- Разве она не должна учиться?
- Должна. Только никуда она не поступила.
- И что же делать?
- Что делать… Ну, я не знаю! разберитесь как-нибудь. Слава Богу, штанишки она уже не пачкает и ест сама. А если хорошо попросишь – даже посуду вымоет.
- Не нервничай, - примирительно попросил Михаил.
- Не нервничать?! Легко! У меня жизнь, наконец, складываться начала. После стольких трудов я заслужила свое счастье. А ты все это время занимался самобичеванием. Похвально! Что ж! Потрудись теперь и ты! Она и твоя дочь тоже.
Пока Михаил, стиснув зубы, выпускал пар, Элю осенило.
- Ты не можешь ее принять, потому что живешь не один.
- Проблем не будет, не беспокойся. О дочери я позабочусь. До связи.
Глаза Лизы сияли от восхищения. Да! Папа не оказался негодяем. Он держит слово. Он ее не бросил в трудную минуту. Вот бы позвонить Лешке и рассказать ему все. Она так и видела снисходительную улыбку на лице брата. Он старше ее на 5 лет и в отличие от нее успел узнать отца. От этого развод родителей ему дался тяжело. Были и слезы, и попытки убежать к папе. Мама постоянно твердила: “Так бывает. Никто не виноват. Отец вас по-прежнему любит”. Со временем страсти улеглись. Объяснения были приняты, теперь он лишь равнодушно пожимал плечами, если речь заходила о родителе.
Первое разочарование постигло девочку, как только она переступила порог квартиры Михаила. В прихожей у стены стояли женские туфли из коричневой кожи.
-Чьи это туфли? - удивилась Лиза.
- Алены. Она вернётся только к вечеру. Познакомишься.
- Ты с ней живёшь?
Михаил посмотрел в ее застывшее лицо. Он потёр переносицу, обдумывая как помягче преподнести информацию, но ничего не придумал.
-Она моя жена.
- Ты не говорил, что у тебя есть жена.
Казалось, ещё немного и она заплачет.
-Когда мы говорили в последний раз, ее ещё не было.
Лиза вздохнула. Ей вдруг стало легче от мысли, что Михаил живёт с этой теткой, чтобы маму позлить. А раз его настолько задел ее брак, так может они ещё и сойдутся, как бы невероятно это не звучало. Какой ребенок не мечтает, чтобы родители помирились?
Квартира отца, вопреки ее представлениям, оказалась достаточно скромной, неуютной и невероятно опрятной.
-Ну и уроды, - вынесла вердикт девочка клоунам в спальне. - Твоя жена их коллекционирует?
-Нет, - усмехнулся Михаил. - Я.
- Зачем?
- Не специально. Мне их почему-то постоянно дарят. Ну а я не против. Молодость напоминает.
- Мама рассказывала. Вы были уже знакомы, когда ты в цирке работал?
- Нет. Это было раньше.
Она остановилась перед пианино.
-А вот эти ничего, - она осторожно сняла куклу в нежно-розовом костюме балерины с пианино. Михаил отметил про себя, что игрушка чем-то сильно напоминает саму Лизу. - Не понимаю, зачем мужчине дарить кукол.
-А это как раз Аленины.
Кукла мгновенно вернулась на место. Сомнений нет - ждать спокойствия в его небольшой квартире смысла нет.
******
Алена удивилась, увидев авто супруга возле подъезда. В такой час она ещё ни разу не заставала его дома. Ещё больше она удивилась, когда из гостиной донеслись голоса: девичий и Михаила. Теплые нежные нотки чувствовались в интонациях мужчины. Девочка уверенно отчеканивала каждое слово.
-Ты любишь ее?
-А ты думаешь, люди просто так женятся?
-Мама про своего Сергея сказала то же самое. Один в один. Интересно, получается, правда?
-Что именно?
-Рассуждаете вы одинаково.
-Здраво? - Михаил хмыкнул.
-Скучно. Не хотела бы я так выходить замуж. Вы словно от безысходности связали себя. Причем, мама вошла в новую роль так, что забыла обо всем на свете, лишь бы Сергей никуда от нее не делся. Мы совершенно перестали понимать друг друга, мне не хочется с ней ничем делиться. Самое противное, я ведь вижу, что она его не любит. И ты так же. Зря я, наверное, приехала.
- Это нормальные рассуждения. Просто мне 42, а тебе 16. Конечно, ты приехала не зря. Но вот с мамой так поступать жестоко.
Они сидели на длинной скамье за пианино и перебирали клавиши.
-Жаль, что я не умею играть. А ты умеешь?
-Когда-то я неплохо исполнял собачий вальс.
-Я умею, - тихо сказала Алена.
Михаил и хрупкое создание в облаке фатина разом повернулись к ней. Девочка внимательно разглядывала женщину с ног до головы, а потом с головы до ног. Ирония отразилась на ее лице. Она явно ожидала увидеть нечто более эффектное. Михаил приветливо улыбнулся жене.
-Могу научить, - она смотрела на мужа. Живой огонь в его глазах завораживал.
-Это Лиза, моя дочь.
Она уже поняла. Хотя он не рассказывал о своих детях и бывшей жене. Вообще ничего об этой странице своей жизни.
-Алена, моя жена, - Михаил встал из-за пианино.
- Я не слишком способная ученица, - Лиза демонстративно повернулась к инструменту.
Алена не стала настаивать. Она обвела взглядом комнату. На синей обшивке дивана выделялась копна длинных белых волос. Стрижка у девочки, действительно, коротковата. Но к чему парик? Хотя, если сложить ее кукольную одежду и эти белые локоны, получится вполне приличный театральный костюм седой Мальвины.
Михаил потрепал Лизу по плечу и кивком головы позвал жену за собой.
-Лиза пока поживет с нами. У нее проблемы с матерью. Я честно говоря, не понял, что у них произошло. Но ситуация такова, - тихо объяснил он, когда они оказались в спальне.
Ей совсем не хотелось делить общество мужа с кем-то ещё, но ничего не поделаешь. Ведь речь идёт о его дочери.
-Ладно. Постараюсь быть доброй мачехой.
Михаил словно не слышал ее. Он молчал, прижав кулак ко рту.
-Как ты вообще? - спросила Алена.
Не очень-то похоже, чтобы он был счастлив. Сейчас в его глазах за радостью проступала растерянность. Женщина притянула его к себе и обняла за шею. Его руки крепко сомкнулись на талии жены. Отстранившись спустя пару минут, он удивлённо посмотрел на нее. Алена понимающе улыбнулась.
-Что-то ещё? - она щёлкнула застёжкой на колье и в ладонь с глухим стуком улеглась змейка из розоватых жемчужин.
-Ничего, - он завороженно смотрел на перламутровые бусины в ее руке. Точно такие же лежат в кармане его пиджака. Он их так и не вернул хозяйке.
Когда Алена стала жить с Михаилом, ей очень нравился один момент в их отношениях: были только он и она. Никто не вмешивался в их дела. С Димкой они почти никогда не оставались вдвоем. Рядом маячила его мать. Если не физически, то явственно ощущалось влияние женщины на сына. Даже самые простые решения принимались с ее одобрения или молчаливого согласия.
Теперь эта приятная мелочь перестала быть актуальной в ее новом браке. Появилась Лиза. Девочка ревновала отца, душой болела за мать. С мачехой она не желала общаться принципиально. Всячески старалась выразить пренебрежение и принизить в глазах Михаила. Она принципиально не ела, если готовила Алена, ссылаясь на отсутствие аппетита. После первой же стирки обливалась слезами целый вечер из-за слинявшей футболки. Высмеивала мачеху, когда оставалась наедине с отцом: ее поведение, манеру одеваться. Несмотря на то, что попытки девочки особого успеха не имели и выглядели порой смешно, Алёне было тяжело. Особенно, если учесть, что с Лизой ей приходилось общаться чаще, чем родному вечно занятому отцу. Она изо всех сил старалась сохранять спокойствие и не реагировать. Искать поддержки у мужа бесполезно и глупо. Ну неужели она, взрослая женщина, будет жаловаться на выходки малолетки?! Но кое-что Алена всё-таки предприняла. Она посоветовала Михаилу чем-то девочку занять. Раз уж она не продолжила учебу и не прошла конкурс в театре, надо использовать время правильно. В итоге Лизе были предложены курсы парикмахера и подготовительные занятия для сдачи экзаменов перед поступлением в вуз. К счастью, дочь оказалась не лентяйкой и приняла предложение сразу. Конечно, она понятия не имела, что лишилась свободного времени с лёгкой подачи Алёны. В доме стало спокойнее.
Эти мелкие неприятности все-таки терпеть стоило. С каждым днём Алена отмечала перемены мужа с приездом дочери. Радостные перемены. Она ещё не видела его таким естественно оживлённым. Стоило появиться Михаилу, и ее не покидало ощущение праздника. Однако чаще видеть она его не стала. С появлением Лизы он переживал творческий подъем. Домой он возвращался совершенно измотанным длительными репетициями. Совместные вечера и чтения прекратились. Если Алена тосковала от нехватки драгоценных минут с супругом, то мужчина страдал лишь от нехватки времени, чтобы успеть задуманное.