Спасаясь от гонений, старообрядцы кочевали несколько веков. Со слободы Ветка, принадлежащей польским панам Халецким, они добрались до Алтая, Восточной Сибири, а потом часть хранителей веры ушла в Маньчжурскую империю (Маньчжоу –Го), находившуюся в полной зависимости от Японии.
По утверждению авторов книги "Дни в Романовке", в июне 1936 года братья Калугины написали письмо в Бюро русской эмиграции Маньчжурской империи с просьбой дать разрешение на организацию поселения.
«Мы, четверо братьев Калугиных, представляем группу русских, имена которых перечислены в прилагаемой бумаге. У нас одна вера (мы все – староверы), одна родина и занятие (крестьяне и охотники). Наше горячее желание – жить вместе. Посему убедительно просим вас сдать нам в аренду участок земли, подходящей для земледелия и постройки поселка. Участок расположен вдоль железной дороги в 15 верстах от станции Хэндаохэцзы…Вышеуказанный участок земли в настоящее время не занят под пашню, никому не принадлежит, и никак не используется. Если нам будет дозволено поселиться, то мы немедля начнём покос и заготовку сена на зиму на корм лошадям. Зимой будем рубить лес и ставить избы. Когда наступит весна, мы соберём семьи и займемся обработкой земли. Сейчас в нашей группе 25 семей, в том числе мужчин – 33, женщин – 28, детей – 61. Имеющийся скот и инвентарь: лошади – 28, коровы – 23, плуги – 2, телеги – 2 и бороны – 4. Если будет дозволено основать поселение, то мы заведём скота сколь нам нужно. Мы не нуждаемся в помощи или особой защите со стороны полиции. Мы только надеемся, что получим право иметь под контролем властей винтовки и ружья, потому что нам придется создать отряд самообороны против шаек хунхузов, которые бесчинствуют в этом районе, делая его неприглядным для обитания. Надеемся, чтобы на первых порах нас освободили от налоговых повинностей… Сейчас мы временно проживаем в разных местах.
Калугин Иван Зиновьевич, Калугин Пётр Зиновьевич, Калугин Семён Зиновьевич, Калугин Иван Зиновьевич».
Уже в ноябре 1936 года появилась первая изба, а через год на новом месте проживало более 100 человек. Деревню назвали Романовкой в честь последнего русского императора.
Русские довольно быстро освоились на новом месте, построили дома, засеяли пашни, занялись охотой, освоив, в том числе весьма прибыльную ловлю тигров по заказу зоопарков.
Быстрым ростом русской общины заинтересовались японские власти, отправляя в Романовку одну экспедицию за другой. В состав экспедиций входили видные ученые, историки, обязательно фотографы, которым отводилась особая роль – визуально зафиксировать людей, их образ жизни.
Почему Японию вдруг заинтересовали старообрядцы? Как известно, Маньчжоу –Го во главе с Пу И было марионеточным государством, просуществовавшим до 1945 года.
Но в 30 – х годах в Стране восходящего солнца думали, что создали Маньчжурскую империю на века, а чтобы окончательно убедиться в этом, необходимо было основательно закрепиться на континенте. Для этого кабинет министров придумал грандиозный проект по переселению японцев.
За двадцать лет (1936- 1956г.г.) Япония планировали отправить на территорию марионеточного государства миллион семей, или примерно 5-6 миллионов человек. Подобные попытки предпринимались и ранее, но провалились.
Поэтому, перед масштабной переброской подданных на новый континент, решено было изучить опыт других переселенцев, и старообрядцы оказались лучшим вариантом. Переселять японцы намеревались в основном крестьян. Образ жизни русских переселенцев настолько заинтересовал японцев, что старообрядцев изучал Институт освоения земли, выпустившей в Токио книгу «Жизнь русских колонистов в иллюстрациях. Выпуск 1. Земледелие и жизнь белых русских».
Японцы подсчитали всё, вплоть до калорий, которые принимал в переводе на еду русский мужик во время сенокоса, оказалось 4072 кКл.
Помимо сельского хозяйства, важной статьей дохода романовцев была охота. Собираясь артелями, они отлавливали тигров и живьем продавали в зоопарки. За хорошего зверя им платили боле двух тысяч иен, а, например, хорошая изба в Романовке оценивалась в 400-500 иен.
Из воспоминаний Л. Терёхиной. «Отец два раза под тигрой был. Японцы просили добыть живых тигрят. Тигрят малых ловили, вывозили и продавали. Два-три соберутся и поедут, выследят тигру. А она где-то в стороне там, а тигрята-то сидят. После первого раза рука у тяти вся изжевана была. Болел, болел, и уже не мог так все дома хорошо делать, охотиться. Опять перед самой войной пять охотников поехали ловить тигру. Ну, тогда она им уже напорола: Фёдора Селеткова задрала хорошо и тятю. Так их домой даже не завезли: мимо дома сразу в Харбин забрали, и там лечили. А тигрят привезли в посёлок, посадили в клетку. Мы, ребятишки, к клетке, а тигрята: «У-у-у», - и на нас».
Избы переселенцев были отдельным предметом для исследования. Вице-директор Центрального музея Маньчжурии Фудзияма Кадзуо называл романовские дома - весёлыми деревянными крепостями. «Они лишены украшений, зато конструктивная продуманность удовлетворяет всем требованиям рациональности и удобства», - писал Фудзияма.
Из воспоминаний Н. Селеткова. «В Романовку японцы часть приезжали. В сороковых приезжал к нам студент лет 25 учиться сельскому хозяйству. Он у нас жил. Ел всё, что мама приготовит, ездил на лошадях, учился русскому обычаю, как хозяйство вести. Всё записывал. Спали мыс ним на чердаке в амбаре. Отец, ещё только солнышко взошло, кричит: «Вставайте!» Мы с ним пахали, сеяли, жали, молотили. Отец по двести двадцать снопов серпом нажинал, а японец сколько старался, Боже мой, но только двести пять получалось. Вот хлеб вырос, отмолотили, студент и говорит: «Всё, домой поеду». Отец ему: «Я тебе должен заплатить». Тот отказывается: «Нет, нет!» Но отец дал примерно двести рублей, японец взял. Отец спрашивает: «Ну, а теперь что делать будешь?» Японец отвечает: «Буду дома учить сельскому хозяйству»».
Одним из последних японских учёных, посетивших Романовку, был крупный географ Ийдзука Кодзи. Его принимал сельский староста Иван Селетков, угощал ухой с чёрным хлебом, холодцом, медовухой.
В августе 1945 года в Романовку вошли части Красной Армии. А уже в сентябре прибыли сотрудники военной контрразведки СМЕРШ. Вспоминает Николай Селетков: «Хитро они поступили. Сказали: «Берите ружья, будете нам помогать. Привезли в Хантахезу, построили и приказали сложить оружие. А, мол, кто дернется, - положат из пулемётов".
Обезоруженных романовцев увезли в Харбин, а потом на территорию СССР. Приговоры были как под копирку: «За шпионаж в пользу Японии и измену Родине осудить на пятнадцать лет лагерей». Далее – лесоповал в Сибири, шахты Караганды, Колыма.
Вернувшиеся после лагерей, а также избежавшие репрессий, пробивались в Гонконг через Всемирный совет церквей. Из Гонконга через Красный Крест смогли уехать в Бразилию, Австралию, Южную Америку. В 1963 году группа староверов обосновалась в Нью-Джерси. В 1968 году четыре семьи харбинцев основали деревню Николаевск на Аляске, на севере провинции Альберта в Канаде появилась деревня Берёзовка. Более подробно об этом рассказано в книге «Дни в Романовке», изданной на деньги Благотворительного фонда В. Потанина.
Однако из Китая уехали не все старообрядцы, сегодня они проживают в регионе, именуемом Трехречье. Так называется территория между реками Хаул, Дербуд и Ган. На территории существует специальная административная единица - Русская национальная волость. Центром волости является село Шивэй.
В волости проживает 4072 человека, из них 1774 – русские. Потомки староверов как могут хранят русские традиции, стараясь поддерживать культурные связи с единоверцами из России. Последний раз русские из Китая приезжали в Улан-Удэ на фестиваль «Семейская круговая – 2018». Следующую встречу на неопределённое время отложил коронавирус. Но единоверцы уверены – встреча обязательно состоится.