Ротозей

Угостила собака ишака мясом, а ишак собаку сеном, - оба голодные остались.

(восточная поговорка).

Добыть редкий трофей или побывать на такой охоте, чтобы пом­нить всю оставшуюся жизнь - голубая мечта любого охотника.

в октябрьском номере двухтысячного года журнала «Охота и охотничье хозяйство» в рассказе в. Костромина «в Австрийских Альпах», как раз описывается такой случай. Живут же люди?

Конечно, не у всех охотников есть возможность слетать на не­дельку в Альпы и подстрелить там снежного барана, попить пивка со старым другом. Может и не стоит завидовать, а лучше внимательнее посмотреть вокруг себя, чем у нас хуже?

В Россию с удовольствием то же едут охотиться из-за границы. Пример тому наша Курганская область. Что привлекает сюда ино­странцев выкладывать немалые денежки за охоту на волка, рысь, ко­сулю, лося, получая взамен трофей в виде рогов, клыков или шкуры. Не одни же, конечно, трофеи заставляют охотников пускаться в столь дальние путешествия, порой связанные с риском для здоровья.

Тут, видимо, сам процесс, и новые впечатления, и не познанные края с их обитателями: все, замешано в один котел под общим на­званием - охота, с привкусом дымка и романтики - ну чем не Сафа­ри? К тому же, какими бы разнообразными видами зверей и птиц не располагала природа, где нам постоянно приходится охотиться, и независимо от количества добытых трофеев, а на экзотику все равно манит.

Так уж устроен человек, а охотник в первую очередь. Перефра­зировав известную пословицу на охотничий лад: «Хороша та охота, где нас нет», лишний раз понимаешь и воочию убеждаешься, что таки - есть на самом деле.

В ноябре 1984 года довелось мне гостить у младшего брата в по­граничном с Афганистаном городе Тахта-Базар, что в далекой от нас Туркмении.

Туркменский ноябрь, что Зауральский август, начало сентября, только климат намного мягче и воздух насыщен благодатью уходя­щего лета. Ноябрь - это конец хлопковых работ, подготовка почвы под будущий урожай. Кругом желто от принявших осенний наряд де­ревьев и песка. Зелень поел скот, часть ее выгорела от знойного солн­ца, фрукты и овощи отошли.

Самая пора для охоты!

Животный мир страны гор и песков богат и разнообразен, хотя со стороны, кажется обратное, ан нет? Первое, что поражает взгляд - это ослы и верблюды. Их множество, но они не охотничий вид, а всего лишь домашние животные из разряда экзотических для не коренного населения, вроде туристов.

Самые крупные представители охотничьей фауны Туркмении - архар, джейран и кабан (на местном наречии - дунгуз). Офици­ально охота на джейрана и архара запрещена. В наличии: волк, ли­сица, шакал, дикий кот, дикобраз, заяц, гиена. Разнообразие приле­тающей водоплавающей дичи, а также местной: фазанов, кегликов, хищных птиц, пресмыкающихся, грызунов - составляет богатство природы республики. Это своего рода богатейший зоологический музей-заповедник или национальный парк, в границах данной тер­ритории.

Кабана в Туркмении изобилие, и, пожалуй, он является наиболее предпочтительным видом охоты. Кабан доступен большинству охот­ников, пожелавшим вступить с ним в единоборство, но добыть его большая удача и великая честь для охотника.

Однозначно, побывать в таких, сказочных по моим понятиям местах, и не поохотиться на кабана, равносильно - упущенной воз­можности. Составить компанию на вылазку в прерии, вызвался при­ятель моего брата. С его слов выходило, что кабана добыть пара пустяков. На деле же все оказалось в точности да наоборот.

Но обо всем по порядку.

Место нашей предпола­гаемой охоты окрестности станции Тахта-Базар, что на­ходится километрах в трид­цати пяти от одноименного города Тахта-Базар. Удалив­шись, от станции километров на пять-шесть, попали в на­стоящее царство природы. Отсюда, как мне показалось, начинается туркменская са­ванна. Сплошные заросли всевозможных кустарников, вперемешку с камышом и неопределенного рода расти­тельностью, между травой и мелким кустарником.

Глинистые дамбы и неширокие канавы, проезд через которые возможен только по узким мосткам, чередуются с загонами для овец, хранящими в себе стой­кий запах овечьего пота и помета. Картину дополняют отары овец, пастухи с бронзовыми от загара лицами, на верховых лошадях при волкообразных собаках, пастушьи времянки.

Местность здесь сплошь равнинная, почва песок с глиной желто­вато-грязного отлива.

Ринат, так зовут моего напарника, в этой поездке исполнял роль гида и штурмана одновременно. Я управлял 968 моделью ЗАЗа, при­надлежащий моему брату. Прибыв к месту назначения, на облюбо­ванную Ринатом в предшествующей охоте - дамбу, спешим осмо­треть наличие возле нее воды или грязи. Предварительно заряжаем ружья патронами с мелкой дробью, в надежды застать там чирков, либо прочую пернатую дичь. Дело в том, что вода в этих местах, как и на всей территории Туркмении, встречается редко, поэтому птица вынуждена садиться в подобных местах.

Ночью же, грязи и вымочки охотно посещаются животными, ис­пользуя их в качестве водопоев, кормушек и ванн. Пернатых на вы­мочке не оказалось. Взбираемся на дамбу осмотреться. Не успел мой товарищ рассказать, что и как будем делать, как тут же заметил в сотне метров от нас кабана.

КАБАН! Полушепотом выдохнул Ринат и мгновенно сорвался с места, как джейран от грозящей опасности. Благо ему позволяли в этом легкие калоши и резвые ноги. Я же, был обут в армейские брат­нины сапоги сорок последнего размера, одетые мною для тепла, но ни как не для спортивного забега. Гнаться за Ринатом при таком со­отношении сил и не подшуметь добычу своим топотом - было невоз­можно.

Оставшись на дамбе простым наблюдателем, перезарядил ружье крупной картечью, поскольку пулевых патронов при мне не было, слежу за товарищем, одновременно высматривая кабана. Через пару минут замечаю, как красавец кабан, за центнер весом, преодолевал короткими перебежками пустошку. Остановившись у края камыше­вых зарослей, кабан стал отличной мишенью моего напарника.

Тотчас раздались два резких выстрела и радостный крик охотни­ка: «Убил». Стартую не хуже Рината. На полянке вижу расстроенного друга, «убитый кабан» отсутствовал. Ринат пытается убелить меня, что попал в кабана, но тот ушел совсем не далеко в камыш. Пресле­довать раненого зверя, скрывшегося в дебрях малоперспективная и опасная процедура.

Для начала предложил осмотреть местность, начав с позиции стрел­ка, переходя к месту расположению кабана. По отпечаткам следов на мягком глинистом грунте, проследили, как двигался кабан. На месте остановки кабана следы мочи, но никак не крови. Дунгуз опорожнялся, в этот момент приятель безуспешно пытался подстрелить его.

Оба выстрела, произведенные, чуть более, чем с двадцати метров не достигли цели. По иссеченному камышу стало понятно, что кабан остался цел и невредим, картечь прошла значительно выше зверя. Для очистки совести и удовлетворения амбиций стрелка, попытались на машине поездить по камышу. Заросли были такие густые и высо­кие, что лучше не рисковать порожней затеей и без того всё ясной, как Христово яичко. Выбравшись на свободу, перекурили с горя и от­правились на дамбу готовить окопчики, попутно захватив из машины утепленную палатку, лопаты.

На краю дамбы вырыли удобные углубления, под сиденья при­способили палатку, приготовили оружие. Ринат, на своем мультуке, марки ИЖ-58, мелом натер прицельную планку, нацепил на концы стволов резинку со специально увеличенной мушкой. Все это время он не мог прийти в себя, переживал случившееся, курил, откровенно говоря, нервничал.

Дамба, на которой мы окопались, высотой около трех метров. Слева под нами грязевая площадка размером до десятка метров длиной, и три - шириной. За грязью открытая поляна величиной с пол гектара, по другую сторону дамбы сплошные заросли высокой жесткой травы с кустарником. Вдоль дамбы справа и слева по на­шей стороне, кустарниковые заросли с подсохшими грязевыми про­плешинами.

Условия - лучше некуда, обзор достаточно приличный. По рас­сказам Рината кабаны ночами выходят на такие места утолить жаж­ду, полакомиться корешками и червячками. Здесь же исповедовался передо мной, как несколько дней назад, на этой самой полянке, сма­зал кабана, не далее чем в тридцати метрах, указав на место ствола­ми ружья. Свой промах он объяснять не стал и так все понятно. Ночь та, как и сегодняшняя, стола светлая от полной Луны.

Стемнело быстро. Разговоры прекратили, прислушиваемся. види­мость уменьшилась, но в пределах уверенного выстрела различимы отдельные кустики и островки не съеденной щетинившейся травы. Значит, есть шанс прицельно стрелять и поразить зверя. Наконец-то, часа через полтора, послышалось недалекое характерное чавка­нье свиней другие трудноразличимые для человеческого уха звуки, приближающегося, кормящего стада. Затаив дыхание, ждем момен­та, ради которого мы прибыли сюда. Теперь со стадом разделяет настолько соседние кусты с правой стороны.

Кабаны в каких-то 15-20 метрах, отлично слышится хрюканье, чпоканье ног, выдираемых из грязи, визг поросят. Кабаны кормились дарами природы совсем как домашние хрюшки и казались настолько беспечными, что готовы подставить свои бока под роковой выстрел.

Развязка наступила неожиданно и совсем не так, как нам хотелось бы. Грязный поросенок, раскрашенный от природы в арбузный ка­муфляж, наверняка спас кого-то из своих взрослых сородичей, оста­вив нас без добычи.

Бывалым кабанятникам, хорошо известен этот прием. Вожак ста­да насильно отправляет вперед, на разведку, самого маленького по­росенка из племени. При случае, и утрата не велика, и сигнал опас­ности подаст.

Точь-в-точь, как в нашем сценарии. Выскочив на вымочку под нами, взрослый кабаненок едва не попал под прицел моего ружья, не помешай мне напарник Ринат, поняв мое намерение, схватил стволы ружья, не позволив выстрелить. «Разведчик», проскользнув откры­тое пространство, скорее, всего, учуял посторонний запах, возможно, заметил наше шараханье - издал резкий отрывистый звук, наподо­бие ревущей сирены.

Все? Кабаны мгновенно растворились в ночи, исчезнув, что назы­вается из-под носа, без единого шороха. Ринат, сверкая белками глаз, без стеснения проклинал себя за то, что не дал возможности отстре­ляться гостю, за свой вечерний промах, за отвернувшуюся удачу.

Пред отъездом на охоту, брат наказывал мне не слушать Рина­та, поступать сообразно развивающимся обстоятельствам. Не даром, Рината в миру зовут Ротозеем, что в очередной раз, он подтвердил свое прозвище дважды.

Каждый из нас переживал случившееся по-своему, но то, что шанс на сегодняшней охоте упущен, понимали уже - без комментариев. Разумнее всего следовало сняться с места да отправиться до дому, но, известно, надежда умирает последней. Решаем посидеть еще часа два, тем более темнее не стало, а спешить нам собственно не к чему.

Оказалось, что наши испытания еще не закончились. Дальнейшее ожидание длилось не долго. По дамбе кто-то осторожно передвигался в нашу сторону. На уме одна мысль – кабан, а у вшивого, по извест­ным причинам, баня.

Ружья изготовлены для стрельбы, направлены в сторону прибли­жающего трофея, по нашим понятиям на сто процентов - кабана. Ви­ски раздирает кровь, сердце стучит - готово выдать нас своим стуком. Момент истины наступал, как в фильме «В августе 44-го». О реванше не думалось, мысли поглощены все ближе раздающимися шагами.

И вместо кабана, к нашему большому разочарованию, показались огромные сапожищи двуногого существа-охотника. Каким чудом Го­сподь удержал нас не спустить от напряжения курки - загадка? Мо­жет охотничья выдержка? Наверняка тот человек появился на свет под счастливой звездой. Он и сам вскоре осознал, что родился в рубашке.

Ринат и охотник узнали друг друга. Здороваемся, заодно знако­мимся. Оказывается наш ночной гость, житель города Тахта-Базар по имени Валентин. Добрался сюда на Юпитере с коляской еще засвет­ло. Валентин позабавил нас, признавшись, что который год охотится с подхода по ночам, но в засаду попал впервые. Кстати, этот способ охоты, со слов Валентина, более успешен, чем ожидание в засидках.

Потихоньку переговариваемся. Валентин умудрился задремать на уголке нашей палатки. Мы же продолжали, молча прислушивать­ся и наблюдать, надеясь хоть на невеликую, но удачу. По противопо­ложной стороне поляны, пробежал шакал - успели его разглядеть. Мне показалось, что его я вижу изображение на экране безразмерно­го телевизора. Может быть, это явление случилось оттого, что пред­утреннее похолодание вызвало небольшой туман, последний способ­ствовал увидеть зверька, словно через увеличительную линзу. Это своего рода локальный микромираж, прообраз пустынного миража.

С разных сторон до нас доносятся загадочные звуки, издаваемые неведомыми для нас существами. Окрестности, оказывается, живут своей ночной жизнью, как и все живое на свете, о чем человек никог­да не догадывался. Фантастика, да и только.

И хотя, наша охота была омрачена чередой неудач, я все-таки доволен, что слышал эти «симфонию», наслаждался необычайной дей­ствительностью, подаренной мне случаем. Наверняка зная, что по­добное вряд ли повториться в моей жизни.

Валентин, отлежав бока на жесткой постели, поднялся, пожелав нам успехов, удалился в темноту. Незаметно приближался рассвет. Поняв, бесперспективность нашего дальнейшего пребывания здесь, решаем возвращаться домой. Оглядев напоследок еще разок местопребывания, прощаюсь с уголком этого благодатного края. Перено­сим вещи в машину, настраиваемся на отъезд.

Однако беда не приходит в одиночку. Запустить остывший двига­тель не удается, аккумулятор предательски сел. Не помог нам и «кри­вой стартер» - рукоятка. Лампочка на приборной доске едва светит­ся, стартер не падает признаков жизни. Пытаемся завести машину с толкача, но наших двух человеческих сил было явно маловато. Из­рядно пропотев, оставили попытку запустить двигатель, предавшись мудрости: «Утро, вечера мудренее».

Закутавшись в палатку, Ринат устроился под кустом, наискосок от машины. Я расположился в салоне, откинув сиденья. Минут че­рез двадцать, изрядно продрогнув, напрочь отказался от своего на­мерения продолжить сон. Утренняя свежесть давала о себе знать, хотя температура была значительно выше нуля. Прихватив с собой ружье, отправился побродить по дамбе. Прошелся по ней с километр в одну сторону, но высмотреть ничего не удалось. Вся живность, на­сытившись за ночь, попряталась в дебри и отошла ко сну. Не спеша, возвращаюсь назад. Обдумываю разные варианты выхода из сло­жившегося положения, но, сколько не думай, но как выразился, известный герой анекдотов - чукча: «Однако трактор надо». Ясно, что без посторонней помощи нам отсюда не выбраться.

И помощь пришла, словно услышав мой призыв о спасении. От­куда, ни возьмись, появилась лошадь, с тянувшейся за ней вожжой. Предпринимаю попытку осторожно поймать спасительницу, но, не допустив метров восемь-десять, кобылица отбежала и остановилась на расстоянии, дразня меня своим присутствием. О том, что это ко­былица я тут же удостоверился. Уйдя от погони в очередной раз, она остановилась в двух шагах от спящего Рината, и нагло задрав хвост, с удовольствием извергла из себя изрядное количество жидкости. По­сле чего издала облегченное ржание и пустилась наутек.

В отчаянии бужу Рината. Спросонья, товарищ не мог понять, что от него надо. Пока объяснял ситуацию, лошадь наша исчезла из вида, а Ринат никак не хотел верить, случившемуся. Только забрызганный спальник подтвердил правоту моих слов. В след ускакавшей лошад­ке, Ринат послал громкую тираду, смысл которой остался понятен ему одному, по звучанию она мало, чем отличалось от только что ржавшей кобылицы.

Солнце медленно всходило над горизонтом, заметно потеплело. Совещаемся, что нужно предпринять, но в душе все еще теплится надежда на чудо. И Спаситель вторично послал нам помощь. На этот раз конь оказался стальным в виде бензовоза ГАЗ-52. Куда его в это время вела дорога, осталось нам не ведомо. Собственно дорога, понятие здесь условное, тем не менее, помощь все равно пришла.

Цепляем трос. Через десять метров ЗАЗ огласил окрестность надсадным ревом холодного двигателя, - звука присущего только марке данного автомобиля. Благодарим водителя за помощь. Спасе­ние пришло, с души свалился камень. Немного обидно возвращаться домой порожняком, имея такие шансы на успех, на то и охота.

Лишь тот охотника поймет, кто сам прошел не однократно, Надежды полный путь вперёд, и горемычный путь обратно.

2001 год.