К вечеру явился участковый, худой мальчишка в великоватых для него штанах и фуражкой, постоянно сползающей на лоб. Ася для начала усадила его за стол, плотно накормив супом и кашей, сваренной ею от скуки ожидания, подробно ответила на вопросы. Участковый заполнил какие-то бумажки и уехал отчаянно, зевая после горячей еды.
Бирюк спал. Ася еще раз помыла полы, протерла грязные окошки, покормила Умку. Время текло медленно, скорая так и не приехала, но после поставленных фельдшером уколов дыхание выровнялось и только тяжелый кашель время от времени сотрясал его тело. Тяжелая крышка от сковороды выскользнула из рук и упала с грохотом на пол.
-Кто здесь? –раздался слабый голос бирюка из комнаты.
Ася подняла крышку, прихватила чашку с бульоном и прошла в комнату.
-Я здесь. Меня зовут Ася, я нашла вас утром.
-А, это ты, вспомнил.
-Хотите есть? Я куриный бульон приготовила, только вот участкового кормила, еще теплый.
Бирюк согласно кивнул. Ася подставила к кровати стул, начала кормить с ложки, попутно рассказывая, как она очутилась в доме, о фельдшере, участковом и Але. Бирюк молча слушал, глотал бульон, прятал глаза и на Асю не смотрел.
-Мне нужно домой, заказов много, но утром я обязательно вернусь. Не вставайте с кровати, вам нельзя-сотрясение мозга, я вам вот тут ведёрко оставлю и воду, а вот тут таблетки положу, сможете их принять?
-Разберемся
-Я рано утром приду, поесть принесу и лекарства.
-Обойдусь-бирюк отвернулся
-До свидания-Ася вышла из комнаты, подхватила сумку и поспешила домой, предстояло довести до ума несколько тортов, испечь коржи, да и небольшое хозяйство в виде собаки Матильды требовало её внимания.
Утром, сонная Ася поспешила в дом бирюка. Ночка выдалась жаркой, пока всё переделала, вымыла и убрала по местам, на сон осталось всего пару часиков. Ежась от утренней прохлады, несла тяжелые сумки с едой, чистым бельем. В доме бирюка было тихо, заглянув в комнату увидела, что хозяин спит. Сполоснула оставленное для нужды ведерко, покормила Умку, нарядила окошки в чистые занавески, пробежалась мокрой тряпкой по полкам и шкафам. Старалась двигаться бесшумно, но чуткое ухо бирюка всё равно уловило шум.
-Ты? Зачем пришла?
-Ой, а кто это у нас такой сердитый? Чай будете? Каша есть и бутерброды могу сделать.
Кашляя бирюк пытался сесть
-Помоги!
-Да вы что! Вам нельзя вставать! Ася пихнула непослушного больного в кровать- снова сознание потерять хотите? А Ума? Вы о ней подумали?
-Умка, где она?
-Наелась и спит себе, во дворе, а мы сейчас с вами умоемся, побреемся, почистим зубы и завтракать будем.
Ася застелила полотенцем грудь бирюка, принесла зубную пасту и щетку, пену для бриться и станок.
Чистенький, с бумажками на лице на месте порезов бирюк съел немного каши и выпил чай. Разморенный от суеты и еды уснул, а Ася решила не терять времени даром и сбегать в аптеку за лекарствами, написанными корявым почерком фельдшерицы Тамары на клочке бумаги.
Вернувшись, присела возле кровати бирюка, хотелось спать, веки были тяжелыми, голова гудела. Ася не заметила, как уснула, неловко скрючившись в стареньком кресле, стоящем возле кровати.
Разбудил Асю Широков, узнавший о случившимся от Али еще утром, в селе он отсутствовал, но примчался к другу, как только мог. Он развернул бурную деятельность, послал своего водителя за знакомым врачом в город, забил холодильник продуктами, которые привез с собой.
-Как же Володя тебя угораздило? Ничего, ты у меня быстро на ноги встанешь, огурчиком свежим забегаешь.
-Перестань, ничего не надо, я сам - отвечал слабым голосом бирюк.
-Я тебе дам сам, сам с усами, нашелся тут, самостоятельный -разорялся в шутку Широков.
-Ася, поставь чай, пожалуйста, мне потолковать с ним нужно-попросил Широков уже успевший расспросить Асю о том, как она оказалась в этом доме.
Ася резала колбасу на бутерброды, прислушиваясь к голосам из комнаты. Долетали только отдельные слова громкоголосого Широкова: «Приступ, опять, больница, дурак, подумай», что отвечал бирюк было не слышно, особенно после того как гость прикрыл дверь. Ася умирала от любопытства, что связывало этих непохожих друг на друга людей? Почему Широков так заботится о бирюке? И кто в конце концов этот человек?
-Чай готов? –Ася вздрогнула от громкого вопроса Широкова.
-Да.
Он подошел к ней со спины, обнял руками за плечи и неловко поцеловал ее в голову.
-Спасибо тебе!
-За что?
-Есть за что! За Володьку, за помощь, за бутерброды. Он подхватил тарелку со стола: «Пошли чай пить, бери кружки и сахар не забудь, мы с Володькой страсть как любим сладкое». Бирюк лишь выпил чай и сразу же уснул, Ася и Широков перебрались на кухню. Асе было неудобно спрашивать о Бирюке, но Широков сам начал разговор:
«Вижу по твоему лицу, что тебе любопытно, ты смешно морщишь нос. Мы с Вовкой с детства знакомы, выросли в одном дворе, учились в одном классе, после школы жизнь развела- я в институт, Вовка военным хотел стать, пошел по этой стезе, стал кадровым офицером. Связь поддерживали друг с другом, общались. Помню в 90 х наехали на меня крутые ребята, хотели бизнес мой отжать, Вовка с ребятами своими выручил, решил проблему. Потом был в горячих точках, в очередной командировке получил ранение – нога, ты же видела, приступы начались, теряет сознание, комиссовали. В мирной жизни себя не нашел, пока по гарнизонам болтался, да воевал, жена сбежала, детей нет, никому не нужен. Когда мы с ним встретились, не узнал его, где мой друг весельчак и балагур Вовка? Увидел перед собой постаревшего, усталого, равнодушного человека. Привез сюда. Предлагал свой дом, живи, не хочу, категорически отказался, живет тут, отшельником, а я жду, когда вернется ко мне тот друг, которого я помню- добрый, веселый Вовка».
Асе стало жаль бирюка, сильного со слов Широкова человека, сломавшегося под гнетом жизненных проблем. Она добавила кипяток в чашку Широкова, пододвинула тарелку с бутербродами.
-Ешь, ты же голодный наверно.
-Водитель приедет, отправлю его к Манушак, пусть привезет вам вкусненького на несколько дней, тебе не готовить. Я не могу остаться, завтра улетаю в Москву, поездка спланирована давно, отложить не получится. Ты побудешь с ним? Не бойся, я заплачу сколько скажешь!
Широков достал деньги, положил на стол.
-Ты с ума сошел, всё за деньги покупаешь, да? Я же просто помочь хотела, по-человечески – оскорбилась Ася.
-Прости, не хотел тебя обидеть. Я вернусь и сменю тебя.
-Я смогу только днём, по ночам я делаю торты.
-Ночью с ним побудет мой водитель, думаю справится. Давай дождёмся врача, что скажет. Он давно Володьку наблюдает, врач опытный, я ему доверяю. Дождёшься его? Мне пора. Как только прилечу, сразу к вам.
Ася проводила Широкова за ворота, заглянула в комнату бирюку, тот спал.
Ей было невыносимо скучно сидеть без дела, только этим можно было объяснить тот факт, что она открыла верхний ящик небольшого белого кухонного шкафа, сверху лежали фото. Она не смогла устоять перед соблазном их рассмотреть. Фотографий было много, черно-белые, цветные, пожелтевшие и не очень, внушительной стопкой они просто лежали в ящике без фотоальбома. Перед Асей пронеслась вся жизнь Бирюка, вот он забавный малыш в детской ванночке с утенком в руках, здесь школьник с другом, в котором она узнала Широкова. Курсант, свадьба, невеста юная и красивая прижималась к улыбающемуся жениху, строгое фото в форме, рядом с женщиной, жена-догадалась Ася. Красивая. Среди солдат, опять с Широковым где-то в ресторане, улыбаясь смотрят прямо, в руках фужеры, маленькая Умка, толстая и неповоротливая на руках хозяина дома. На всех фото счастливый, улыбающийся человек.
Что же случилось в его жизни такое, что он добровольно стал отшельником? Ася сложила разложенные по столу фото и убрала обратно. Заглянула в комнату к бирюку, тот проснулся, лежал молча глядя в потолок.
-Как вы себя чувствуете Владимир? – спросила она - Вам что-нибудь нужно?
-Нужно! Нужно, чтобы ты убралась отсюда! Что ты тут делаешь? Иди, я не держу.
От ответа Асю спас водитель Широкова, который шумно вошел в дом вместе с врачом. Асю выпроводили из комнаты, водитель вышел сам, попросил чаю и бутербродов, присел к столу.
-Вы Ася Владимировна? – спросил он. А я Даня, много слышал о вас в деревне, торты у вас закачаешься, пробовал у мамки на дне рождения, хотя я больше по мясу спец, сладкое не очень.
-Правда? –ответила рассеяно Ася изо-всех сил пытаясь услышать, что происходит в комнате.
- А Владимир Петрович герой, вы знаете?
-Почему герой? –Ася отвлеклась от происходящего в комнате и посмотрела на Даню.
- Салагу спас, то по дурости учебную гранату перепутал с боевой, Петрович вовремя среагировал, все живы, а вот его нога пострадала сильно, видели, да? Ася подтвердила, что видела.
-А салага?
-Жив.
- Надо же, в рубашке родился.
-Ну вот- продолжил Даня, в военном госпитале ногу по кусочкам сшили, по больницам он не один месяц провалялся, под следствие попал, дело-то резонансное, да замяли быстро, комиссовали. Как говорится нет тела -нет дела. А жена его вообще пакость устроила, стерва- Даня понизил голос, пока он лечился, с командиром части спуталась, скандал вышел, застукали их. Он из больницы вышел, а она уже уехала, всё с собой забрала до последнего гвоздика. А ведь он любил её, переживал очень.
-Откуда вы знаете столько подробностей? -спросила Ася.
-Я тот салага, вот так –то - ответил Даня, -шли бы вы домой Ася Владимировна, я тут сам справлюсь, а утром вы меня смените, хорошо?
-Договорились.
Ася медленно шла домой, размышляя о услышанном. Бирюка было жаль. Она знала таких людей, стойких, крепких, долго терпящих и ломающихся сразу. Как сухая ветка, когда мера терпения кончается. И горе тому человеку, если рядом не окажутся люди, способные помочь вынырнуть из болота боли и отчаяния.
Вечер покатился по наезженной колее, сборка тортов, выпечка коржей, спать Ася легла поздно и во сне почему увидела себя в белом подвенечном платье и бирюка, протягивающего ей гранату в руке.
Продолжение следует...
