Для вымышленного персонажа она была чрезвычайно назойлива.
Не то чтобы Катрин всегда хотела стать писателем. Скорее это литературный мир нетерпеливо и с предвкушением ждал того момента, когда, сгибаясь под тяжестью обременительно огромного внутреннего мира, она несмело и нетвердо наконец ступит на его слегка подрагивающую почву. Литературный мир знал, что его золотой и серебряный века прошли. Литературный мир надеялся хотя бы на бронзу.
Интересно, дойдет ли когда-нибудь дело до железа и камня?
Но пока была Катрин, и были многие другие, неуверенные, полные страха и способных в любую минуту рухнуть надежд. Они заранее были раздавлены недостижимыми вершинами маститых и признанных, обескуражены злобой не решившихся и завистливых, осуждены знающими и пожившими. Но они были, пусть пока в виде чьих-то еще не реализованных замыслов. Литературный мир ждал.
Катрин была молода, была некрасива и втайне была горда. Все это в совокупности не обещало ей ни славы, ни жизни скучной и обыденной, потому что все это были только данные, которыми можно было воспользоваться по собственному усмотрению. Катрин была многообещающа, и это внушало некоторые надежды.
Во всяком случае, пока Катрин и Либертина не встретились.
Каждое утро, когда Катрин открывала глаза, взгляд ее первым делом упирался в выведенные на потолке строчки.
«Либертины нет», - гласила первая.
«Либертина не придет», - заверяла вторая.
Но обычно она приходила.
Поднимаясь ли с кровати, чистя ли зубы, завтракая ли или глядя в зеркало, все равно рано или поздно Катрин начинала думать о Либертине.
Само собой, думать о ней Катрин не хотела.
Лежа на кровати, Катрин размышляла, в какой позе спала Либертина.
Стоя напротив раковины, Катрин гадала, какое душистое мыло у Либертины и как долго она чистит зубы. И какие лосьоны есть у Либертины, и какие на полочке стоят шампуни.
Заваривая растворимый кофе и разогревая в микроволновке рожки, Катрин представляла, какие вкусные и легкие салаты ест на завтрак Либертина и какой сегодня она пьет сок.
Пытаясь уничтожить всех петухов на голове, Катрин почти видела, как Либертина сидит перед туалетным столиком, как тщательно расчесывает свои мягкие волосы и сколько перед ней красивой и дорогой косметики.
Влезая в джинсы, Катрин даже думать не хотела, как много у Либертины воздушных, светлых и так идущих ей нарядов. И обуви у Либертины две полочки, а на вешалке висит не мешковатый пуховик, а черная шубка.
Понятно, что Катрин не очень-то любила Либертину.
В первый раз они столкнулись в гардеробе, обе опаздывая, обе на ходу снимая шарфы и перчатки. Катрин вбежала чуть раньше, и когда Либертина быстрым шагом вошла в гардероб, она первым делом увидела уставившуюся на нее Катрин.
Встретившую удивленный взгляд серых глаз Либертины.
Они некоторое время смотрели друг на друга и, если бы не недовольный окрик гардеробщицы, возможно, простояли бы так еще долго. Но с начала пары прошло уже двенадцать минут, и обе заторопились. Они одновременно подошли к лестнице, в одном темпе двигались и, кажется, в одинаковой степени раздражали друг друга. Они поднялись на один этаж, но Катрин заскочила в ближайший кабинет, а Либертина пошла дальше по коридору.
С того дня они видели друг друга постоянно.
Катрин всегда приходила вовремя, а Либертина всегда опаздывала и, идя по коридору, неизменно встречалась взглядом с Катрин, сидящей в кабинете. Катрин ходила в столовую, а Либертина – в кафе через дорогу, и почти каждый раз они пересекались в холле. Катрин ездила домой на трамвае, а Либертина брала такси, и Катрин часто видела на крыльце ее высокую и тонкую фигуру.
Это было еще ничего, это было не так уж страшно, это еще могло оказаться простой галлюцинацией.
До тех пор, пока Либертина и Катрин не оказались в одной группе.
Либертина не оказалась галлюцинацией, поскольку Либертину увидели все. И полюбили Либертину, кажется, тоже все. И завидовали Либертине, судя по всему, тоже все, – а особенно Катрин, одиноко сидящая на непопулярной первой парте.
Либертина была небедна. Либертина была не лишена привлекательности. Либертина была неглупа. Либертина была небесталанна.
Либертина мечтала стать писателем.
Итак, для вымышленного персонажа она была чрезвычайно назойлива.
Чего нельзя было сказать о Катрин, которая с самого начала твердо решила избегать каких бы то ни было контактов с Либертиной.
Жаль только, что Либертина ее устремлений не разделяла.
Либертина была везде.
Либертина была в студсовете и Либертина была в студклубе, Либертина пела в хоре и Либертина посещала киноклуб. Где бы ни была Катрин, Либертина была там, и всегда и везде Либертина говорила с Катрин, Либертина смотрела на Катрин, Либертина обращала внимание других на Катрин и интересовалась ее мнением.
Когда Катрин последовательно отказалась от всех своих увлечений, Либертина появилась на пороге ее дома.
Девушка, снявшая однокомнатную квартиру на одном этаже с Катрин, оказалась Либертиной.
Катрин почувствовала, что сходит с ума.
Катрин прекратила писать. Катрин оставила в покое, забросила, застопорилась на одном месте повести, героиней которой была Либертина.
Это была та самая Либертина, с ее воздушными нарядами, грудным голосом, шелковыми волосами и твердой целью в жизни. Либертина с уверенной походкой, Либертина с красивой улыбкой, Либертина с легким дыханием.
Либертина, которая, как водится, плакала по ночам.
Либертина, на которую Катрин возлагала такие большие надежды, что не могла не думать о ней.
Катрин представляла, какие книги и журналы читает Либертина, что пишет на своей страничке Либертина, что в карманах у Либертины и какую музыку она любит.
О, Катрин так подробно, так тщательно и правдоподобно расписала всю жизнь Либертины, для того чтобы ее персонаж получился живым!
Либертина стояла за дверью, раскрасневшаяся, улыбающаяся, с шарлоткой в руках.
Катрин застонала. Катрин осела на пол. Катрин подумала о переезде в другой город.
Катрин решила покончить жизнь самоубийством.
Катрин разрыдалась и уронила на пол недоеденное яблоко.
Катрин заснула.
Утром Катрин встала и первым делом стерла надпись на потолке.
Стоя у раковины, Катрин чистила зубы.
Заваривая растворимый кофе и разогревая в микроволновке рис с овощами, Катрин слегка пританцовывала, слушая песню по радио.
Расчесывая волосы, Катрин улыбалась своему отражению в зеркале.
Когда в дверь позвонили, Катрин не обратила на это внимания.
Натягивая водолазку, Катрин придерживала воротник, чтобы прическа не сильно растрепалась.
Звонки в дверь становились все длиннее и настойчивее.
Надев сапоги, Катрин смазала их кремом. Катрин потянулась за пальто.
В дверь яростно постучали. Скорее всего, кулаком.
Катрин спокойно вернулась в комнату. Катрин подошла к письменному столу. Катрин нажала на большую черную кнопку.
Стук в дверь не прекращался.
Катрин действительно хотела переместить этот файл в корзину.
Стук в дверь внезапно прекратился.
Катрин заколебалась.
Катрин представила, какой рисунок на рабочем столе у…
Звонок взорвался криком.
Катрин действительно захотела удалить этот файл безвозвратно.
Звонок захлебнулся. Катрин показалось, что она слышит шаги на лестничной клетке, но, конечно же, она не могла ничего слышать из своей комнаты.
Катрин вернулась в прихожую, надела пальто и взяла маленький кожаный рюкзачок. Затем она заперла дверь на ключ, вышла на площадку и начала спускаться по лестнице.
Даже не взглянув на дверь квартиры напротив.
За которой была прихожая, за которой была большая светлая комната. Со светлой мебелью, светлыми обоями, светлым ковром на полу.
Светлой барной стойкой, на которой лежала аккуратная стопка листов бумаги. Эти листы рассказывали историю буквами двенадцатого таймс нью романа.
Это была история о девушке, жившей в двухкомнатной квартире, доставшейся ей от бабушки.
О девушке, пившей растворимый кофе и съедавшей целую тарелку второго на завтрак. О девушке, которая небрежно относилась к своей внешности, к моде и чужому мнению – или старательно делала вид. О девушке, которая имела и талант, и интеллект, и то самое главное, что должно быть в человеке. О девушке, у которой не было только уверенности – уверенности в чем бы то ни было, а прежде всего – в себе.
Внезапно поднявшийся ветер влетел в раскрытое окно и с какой-то совершенно не воздушной силой отчаянно и зло толкнул листы, сбросив всю пачку. Целая жизнь той, которой не существовало, которой не могло существовать и которая была везде: в студсовете и в студклубе, в музыкальном кабинете, в холле, и на крыльце, и в помещении киноклуба, и в квартире напротив, - целая жизнь разлетелась по комнате.
У нее не было мечты стать писателем. Она просто не могла не писать.
Кто-то все решил за нее.
Дверь не открывалась. Катрин навалилась на нее и толкнула изо всех сил. Тогда дверь приоткрылась, и взгляд Катрин успел зацепить старые погнутые качели, а над ними серое-серое небо.
Порыв ветра резко и непреклонно захлопнул дверь с той стороны.
Литературный мир вздохнул. Трепетно и обреченно.
Автор: Лис_Уильямс
Источник: https://litclubbs.ru/articles/16323-kogo-my-priruchili.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#персонаж #приручили #мистика #девушка #литература
