Она искала повод, чтобы привязаться к человеку. Услышит от кого-нибудь, что цены на овощи выросли. И тут же резко скажет: «Осуждать, критиковать и ныть все горазды. Только делать никто ничего не желает».
Возразишь, мол, а я-то что сделаю? Я такой же покупатель, как все. Но это ее не удовлетворяло. Полетят общие фразы, что так говорят все. И это не снимает вины с каждого. В стране была засуха. И об этом президент говорил. Нужно, чтобы вся страна и т.д. То есть, извините, такая злая чепуха, что и возразить нечего.
Здесь лучше вовремя остановиться. Найдется нетерпеливый, не сдержится, возразит, что в стране сельское хозяйство погублено. Поля заросли, совхозы закрылись. А она снова – про коллективную совесть, про коллективное безразличие.
Пожалуется кто-нибудь, что на улице скользко, не успеют люди слова сказать, как она тут как тут: «Предъявлять претензии к погоде – глупо». И добавит что-нибудь злое.
В столовой с ней рядом никто не садился. Достаточно легкого замечания, что суп пересолили. И услышит, что нужно не стонать, а самому идти в повара. Узнать, какой у них тяжелый труд.
Тяжело разговаривать. Даже невозможно.
На работе с ней предпочитали не общаться, потому что она всегда говорила лозунгами. Стоит посетовать на несправедливость со стороны начальства, как она скажет: «Ты сам виноват. Значит, есть в тебе что-то такое, что притягивает негатив». И прокричит: «Сам к лучшему изменись, подумай, что в тебе не так, и тогда мир будет относиться к тебе лучше».
Что возразишь? Разговор, лишенный логики.
На все у нее одна реакция: сам виноват. Или мы все виноваты. И резюме: нужно исправиться, и тогда к тебе потянутся люди.
Лет за пятнадцать, как мы общались по работе, я ни разу не видел ее улыбки. Всегда хмурое лицо, недовольный взгляд, сжатые губы. Казалось, что она ищет повод, чтобы кого-нибудь в чем-нибудь обвинить. Так и сверлит всех глазками.
Думаю, что по этой причине от нее ушел муж. Без скандала – тихо ушел. Наверное, не выдержал. Мне рассказывали, что он сначала жил у своей матери, затем женился.
Дальше в ее жизни произошло еще одно событие. Сразу после школы дочь устроилась учеником продавца. Поучилась с полгода, и оставила мать в полном одиночестве.
Интересно, кого она в этом случае обвинила? Неужели себя?
Удивительная натура. Приходила на работу, раскладывала на столе вещи. Никому ни слова. Если нужно спросить по службе – задаст вопрос. Главное, чтобы ответили коротко и ясно. Если что-то не понравится, прочитает нотацию.
Ее все избегали.
Заканчивался рабочий день. Народ одевается, суетится в раздевалке. Она подойдет – все сразу замолкают. И стараются вместе с ней не оказаться на улице.
В ее рассуждениях всегда утверждалась одна и та же мысль: государство хорошее, справедливое и праведное. Лучше его в мире нет. Ругать, порицать его – грех.
Стоит прозвучать невинной критике, как она немедленно остановит окриком: «А что ты сделал, чтобы стало лучше? Нет, скажи честно и откровенно, что ты сделал? Лично»?
И добавит: «Надо быть честным по отношению к себе».
Ей в голову не приходило, что иногда человека нужно защищать от государства. Что надо ценить человека, беречь его, помогать ему.
Одну нашу даму она довела до приступа. Причем буквально. Пенсию неправильно насчитали. Нагло что-то там не учли. Устные и письменные претензии не принимали. Тогда дама подала в суд. И выиграла. Ей вернули «украденные» деньги.
Однако наша ценительница государства обвинила даму в жадности. Что она жалостью свое взяла. И судьи именно на жалость повелись.
Недавно узнал, что она умерла. На пенсии и полгода не пробыла. Мои бывшие коллеги были на похоронах. Познакомились с ее дочерью.
Оказывается, что ее мать в течение двух лет писала в разные иностранные посольства и просила убежища. В письмах утверждала, что «задыхается» в России. И просила дать ей возможность подышать свободно в старости.