Если бы в 1933 году в Германии к власти не пришел Гитлер, то город Наария, вероятно, так и не появился бы на карте современного Израиля. Но всё случилось как случилось, Германия больше чем на десятилетие погрязла в нацизме, а немецкие евреи вынуждены были спасаться бегством - кто в соседние европейские страны, кто в максимально безопасные Штаты, а кто на родину предков, бывшую в тот момент британской подмандатной Палестиной.
Наария началась не с поселенцев, что было бы логично, а с одного человека, который подобно Петру I, придумавшему Санкт-Петербург, решил создать что-то пригодное для жизни людей в совершенно, казалось бы, неподходящих для этого условиях.
Земля тут была каменистая, местами болотистая. Вокруг, если кто и жил, то сплошные арабы, зачастую, деликатно говоря, недружелюбно настроенные по отношению к прибывающим евреям. Но Йосеф Леви (так звали первопроходца) обладал бесценным качеством для любого реформатора: поставив перед собой цель, никогда не сомневался в ее достижимости.
Леви был инженером-строителем. Ему, например, принадлежит проект знаменитой улицы Алленби в Тель-Авиве, той самой, что на этапе строительства резко и, казалось бы, необъяснимо изменила свое направление (я писал об этом вот здесь, почитайте, захватывающая история). Начиная с 20-х годов, Йосеф активно скупал у арабов участки земли в Палестине на деньги частных еврейских инвесторов.
В 1933 году приятель Йосефа, агроном Зелиг Соскин обратил внимание Леви на участок к северу от древнего города Акко (читайте о нем вот здесь), в районе русла мелкой речушки Гаатон. По мнению Соскина, место было подходящим для создания крупного сельскохозяйственного поселения. Зелиг несколько лет прожил в Испании, усердно изучая новые методы ведения хозяйства на проблемных почвах, и теперь горел желанием применить свои знания с пользой.
Эта земля принадлежала богатой ливанской семье Туани и стоила значительно больше, чем имелось у Йосефа - 34 тысячи лир (что-то около двух с половиной тысяч долларов на современные деньги). Но, как мы помним, варианта отступления этот человек не рассматривал в принципе. Он отправился в Бейрут, без тени сомнения внес залог, не представляя, где будет брать основную сумму, и заключил договор.
Затем в течение двух лет Леви пытался собрать деньги. Обращался в различные фонды, способствовавшие сионистскому движению, встречался с крупными инвесторами, но так ничего и не добился. Поэтому в конце концов он сам, его соратник Зелиг Соскин, а так же банкир Генрих Коэн и некая загадочная Паулина Венгеровер-Залкинд, информации о которой практически не найти, объединили свои личные деньги, чтобы спасти сделку.
И 10 февраля 1935 года земля, на которой со временем возникнет город Наария, перешла в собственность решительной четверки инвесторов.
Заполучив землю, Йосеф Леви, Зелиг Соскин и инженер Шимон Райх начали планировать некую сельскую коммуну, которая будет организована по последнему слову современной науки. Не социалистический кибуц, столь любимый многими выходцами из Советской России, а вполне себе коммерческое сообщество собственников и арендаторов.
Название нашли быстро. Раз участки располагались вдоль русла реки, а река на иврите звучит как "наар", будущий город нарекли Наарией.
Название это, мягко говоря, вызывает вопросы. Не у тех, кто говорит на иврите, для них-то как раз все очевидно. Но для нас, русскоязычных, картина несколько невнятная. А все из-за пресловутой ивритской буквы ה ("хэй"). Буква эта дает такой неуловимый звук, к которому приходится некоторое время привыкать. Временами это некий смягченный и сглаженный звук "х", временами просто чуть озвученный выдох, а порой, когда используется определенный артикль, на месте этой буквы произносится не то "ха", не то "а". От этого такое разночтение в названиях.
Например, я одно время жил на улице, название которой некоторые читали как "А-Алия", а другие как "Ха-Алия" (и то, и другое более-менее правильно, хотя, пожалуй, первый вариант получше). Короче, неразбериха.
Так вот в имени города, аккурат между двумя "а" прячется тот самый сложный звук, который не всем дается. В результате часть наших репатриантов говорит "Наария" (что ближе всего к ивритскому произношению), часть - особенно южане - "Нахария", а некоторые и вовсе не парятся и говорят "Нагария", делая при этом ударение на второй, а не на третий слог, как следовало бы.
Если, к примеру, начнете искать информацию о городе на русскоязычных ресурсах, смело набирайте в поиске "Нагария". Так говорили даже сотрудники московского Сохнута, с которыми мы обсуждали нашу репатриацию.
Но вернемся к только что купленной у ливанцев земле.
Разделили территорию на 250 небольших участков, слишком маленьких для того, чтобы их можно было превратить в преуспевающие частные предприятия, и слишком дорогих, чтобы нашлись желающие их покупать. Однако у Леви с соратниками была одна остроумная маркетинговая затея.
Поскольку британские власти, неохотно впускавшие евреев в Палестину (о причинах этого читайте вот здесь), автоматически давали разрешение на репатриацию тем, у кого имелась тут собственность, немецкие евреи, спасавшиеся от нацизма, моментально раскупили все участки в Наарии и приехали их обживать.
Тот же подход затем применили в других поселениях, и прием всегда срабатывал, что спасло множество жизней, которые в противном случае вскоре были бы загублены в германских лагерях.
Заселение Наарии началась всего с двух семей (Ханна и Уолтер Дойч и Рут и Якоб Паукер). Пристойных домов поселенцы себе построить не успели и первое время жили в деревянных контейнерах, с которыми приплыли из Германии. Мебелью служили ящики и чемоданы. В качестве транспорта арендовали у местных арабов ослов и верблюдов.
Вскоре подтянулись другие немецкие беженцы. И через год поселение насчитывало уже 432 человека. По большей части это были городские интеллигенты - врачи, юристы, архитекторы, не имеющие ни малейшего понятия о сельском хозяйстве. Есть легенда, что когда им объяснили, что картошку нужно сажать "глазками вверх", некоторые раскладывали клубни в земле, закатив глаза к небу. Скорее всего, это просто анекдот, но он неплохо иллюстрирует полнейшую неосведомленность поселенцев в области земледелия.
Люди здесь бесконечно что-то изобретали, пытались внедрить любые передовые методы, чтобы максимально повысить эффективность своей работы. Но как бы ни старались новоиспеченные сельские труженики, мало кому из них удалось преуспеть.
К 40-м годам многие уже бросили попытки и искали для себя новые занятия. Кто-то открывал продуктовые киоски, как это произошло с основателями старейшего и легендарного ресторана "Пингвин" (читайте о нем отдельную статью вот здесь), кто-то пробовал себя в рыбном промысле, кто-то строил небольшие прибрежные гостиницы, в которых в основном останавливались британские офицеры, потому что ни о каком туризме в то время речи вообще не шло.
Наария постепенно преображалась. Поля и птицефермы уступали место небольшим мастерским, магазинам и скромным пансионатам. Возникали новые рабочие места, население понемногу росло. Так продолжалось до 1961 года, когда Наария наконец стала городом.
Популярный курорт из нее так и не получился. Сейчас к шабату в прибрежных отелях обычно заметно некоторое оживление, но на исходе выходных отдыхающие неизменно разъезжаются по своим городам. Мало кто приезжает сюда, чтобы провести в Наарии целый отпуск.
Два городских пляжа тут непростительно маленькие для приморского города. В остальном же тянется длинная полоска диких пляжей, категорически непригодных для купания. Дно повсюду покрыто острыми камнями, как будто специально созданными, чтобы причинять всевозможные ранения и травмы. Я по глупости пару раз в этом убеждался на собственном опыте.
Повторять не советую.
В северной части городского побережья местами навалены огромные бетонные глыбы - частью на суше, частью в воде. Это остатки британских укреплений времен Второй мировой.
С 1943 года эти блоки служили препятствием для вражеских кораблей, которые могли выбрать район Наарии для высадки десанта на берег.
Десанта, к счастью, так и не случилось. И одно время шли разговоры о том, чтобы убрать эти уродливые глыбы. Но во время войны Судного дня неподалеку от наарийского побережья встали на якорь советские военные корабли, готовые в любой момент прийти на помощь арабским союзникам, пытающимся уничтожить Израиль. Так что заграждения неожиданно снова стали актуальными.
В этот раз снова обошлось, однако бетонные кубы решили оставить - и как защиту на случай непредвиденной опасности, и как своеобразный памятник историческим событиям.
У меня с Наарией многое связано. Здесь находится Тапуз, в котором мы жили две первых недели, мрачноватая общага для новых репатриантов, известная полчищами тараканов, а также тем фактом, что карты google упрямо показывают ее местоположение примерно в километре от реального. Возможно, Тапуз - это секретный объект.
А еще в этом городе у нас украли велосипеды, с таким трудом привезенные из Москвы. Это был наш первый израильский опыт контактов и с криминалом, и с полицией. Ни то, ни другое нам не понравилось.
Здесь мы учили иврит с превосходным преподавателем, которого никогда не забудем, здесь привыкали к шабату, здесь отмечали свои первые израильские праздники.
Мы любили гулять по великолепной набережной до самой южной границы города, где начинается уютный мошав Шавей Цион, в котором обнаружился интересный, хоть и очень дорогой антикварный магазинчик.
Из Наарии мы временами доезжали до самой границы с Ливаном, чтобы покормить очаровательных даманов в окрестностях Рош А-Никра (или, если хотите, Ха-Никра - помните про неуловимую букву?).
А вечерами очень уютно было посидеть за вполне сносным капуччино (который тут называется "афух") в местной "Ароме", принадлежащей самой распространенной сети кофеен в Израиле. Надо сказать, что каждая "Арома" работает по-своему. Некоторые, например, закрываются в шабат. Но в Наарии кофейня работает не только в выходные и праздники, а вообще круглосуточно.
Я проезжал на работу мимо "Аромы" в половине шестого утра, и на террасе всегда видел людей, которые уже попивали кофе, читали газеты или болтали по мобильному (с кем вообще можно общаться в 5:30, когда еще толком не рассвело?).
В Наарии у нас было немало проблем, связанных с адаптацией в новой для нас стране. В основном потому, что местная координаторша из Министерства абсорбции работала из рук вон плохо. Но, даже несмотря на это, воспоминания о городе у нас остались очень теплые.
Наария интересное место, с пусть и недолгой, но богатой историей. Уютный, чуть сонный городок со спокойными людьми, которые редко куда-то торопятся, с длинной и красивой набережной, с пахучей колбасной фабрикой знаменитых Зогловеквов и в вездесущим силуэтом водонапорной башни, одного из первых местных сооружений, ставшего частью ее герба.
*Комментарии приветствуются, но каждый комментатор сам выбирает стиль общения: на вежливые высказывания реагирую с уважением, на хамство и агрессию отвечаю адекватно. Если не можете быть корректными, лучше ничего не пишите.
***Подписывайтесь на мои каналы в Telegram и на Youtube.
