Сергей Васильевич Трикачев
Это один из рассказов из воспоминаний «Земные приключения полярного авиатора» Сергея Трикачева.
Сергей Трикачев по профессии техник-механик вертолетов и двигателей. В 1975 году закончил Выборгское авиационно-техническое училище гражданской авиации. Распределился на север в Каменскую объединенную эскадрилью — раньше это был Летный отряд полярной авиации. Вскоре переучился на бортмеханика вертолета Ми-8. Налетал в Полярном небе 7200 часов, имеет нагрудный знак «За безаварийный налет часов».
Не бывает кораблей без названия,
Не бывает и людей без призвания,
Каждый призван что-то делать,
что-то совершить,
И на всём на свете белом
надо как-то быть.
В.Высоцкий
В Салехарде
Лето 1980 года. Салехард. Я возвращаюсь из отпуска на Мыс Каменный.
В Салехарде из-за нелетной погоды пришлось ехать на речной вокзал. Взял билет на теплоход «Механик Калашников», отплывающий по маршруту Салехард — Тазовский, это около 1 000 км. Мыс Каменный ближе — 800 км.
В предвкушении предстоящего отплытия и необычного путешествия отправились с попутчиками в гостиницу «слушать музыку».
Наутро перекусили в ресторане гостиницы «Ямал». Это было старое двухэтажное здание из бруса. В то время Салехард вообще был не благоустроен. Во многих домах не было водопровода и центрального отопления. Воду к домам подвозили водовозками, выкачивали в установленные около них 200-литровые бочки. Жители таскали ведрами воду в квартиры. Единственным многоэтажным кирпичным и благоустроенным зданием тогда в столице Ямала тогда была пятиэтажка, где размещались окружком КПСС, окружной исполком и окружной комитет ВЛКСМ.
Вообще-то, Салехард — единственный город в мире, который стоит точно на Полярном круге. Условия жизни и работы там суровые, поэтому платили большую зарплату. У тех, кто жил и работал в Салехарде до Полярного круга, повышающий коэффициент был 1,6. А вот у работников аэропорта в Салехарде, этот коэффициент был уже 1,8, поскольку аэропорт находился за Полярным кругом.
Теплоход «Механик Калашников»
Итак, утром мы перекусили в ресторане гостиницы и отправились на теплоход. Мне досталась двухместная каюта 1 класса, с отдельным умывальником. Гораздо комфортнее, чем каюты 2 класса, где по 4 – 6 — 8 мест. Моим соседом по каюте оказался мой давний знакомый — директор Новопортовского рыбзавода Николай Бобров.
Теплоход «Механик Калашников», построенный в ГДР, произвёл прекрасное впечатление, как отделкой, так и качеством всего оборудования.
Мы с попутчиками в гостинице договорились, что на теплоходе встретимся в ресторане. Но поскольку ресторанов на «Механике Калашникове» оказалось два, то по этой причине некоторые из наших товарищей немного заблудились.
Безмятежность нашего вынужденного путешествия требовала музыкального сопровождения, и мой магнитофон выдавал в зал популярные в то время музыкальные композиции «Bonney M» и стилистических близнецов – группы «Eruption» и «Silver Convention». За разговорами, выпивкой-закуской под хорошую музыку, провели время до вечера.
А вечером с музыкой вышла осечка. У моего прекрасного японского магнитофона… сели батарейки. А их немало — восемь штук.
Капитан
Тоскливо и пусто стало без музыки. Что делать? Пошли по каютам. Сосед Николай предложил по поводу батареек обратиться за помощью к экипажу теплохода. Мне идея понравилась. Я приоделся в форму, вышел из каюты, поднялся на третью палубу и стал перемещаться к рубке.
Буквально перед входом в судоходную рубку, дверь в ней вдруг открылась. Навстречу мне вышел седовласый, атлетически сложенный, пожилой (как мне тогда казалось) мужчина. Он был явно удивлен.
— А по какому делу лётчики барражируют по служебным помещениям на вверенной мне территории?
Услышать авиационную терминологию («барражируют») на судне класса «река-море», было, конечно, приятно, но накладывало определенный отпечаток на дальнейшую беседу.
— Не могли бы вы мне подсказать, где можно достать восемь или хотя бы шесть батареек, круглых и самых больших по размеру?
Взглянув на меня почти с умилением, а больше с удивлением, собеседник спросил:
— А для каких целей батарейки?
Понимая ответственность, и соображая, что от этой фразы, наверное, будет зависеть многое, я напористо произнёс:
— Сидели в ресторане, слушали музыку на магнитофоне. Сели батареи, а нам здесь еще двое с половиной суток, не умрем ли мы от скуки?
Видно было, что мой собеседник не хочет обижать авиаторов, и что он — человек с юморком.
— Вообще- то, я капитан этого флагманского судна, бороздящего просторы почти Карского моря! — улыбнулся он.
И вдруг добавил:
— А записи Высоцкого есть?
— Да, конечно, и очень много! — воскликнул я.
— Тогда бери магнитофон, кассеты и приходи ко мне в каюту, я обо всём позабочусь!
«Ну и дед, — подумал я, — как просто всё разрулил».
Познакомились
Поскольку дело принимало благоприятный оборот, его нельзя было оттягивать. Почти бегом я отправился к себе в каюту. В каюте был Николай, я ему пояснил, что ухожу к капитану. Оказывается, Николай и капитан были знакомы, обменивались посылками. Просил передать капитану привет от новопортовского директора.
Собрав кассеты и магнитофон, я отправился в каюту капитана. Входная дверь была приоткрыта, и я слышал голос капитана, дававшего по внутреннему телефону какие-то указания. Не отрываясь от трубки, махнул мне рукой, мол «Проходи!».
Я присел, осматривая каюту. Выглядело все эффектно. Панели под дерево, небольшой холл, в котором мы расположились, напоминал небольшой офис со столом в центре, вокруг которого стояло четыре кресла, далее была дверь, видимо, в небольшую спальню.
Закончив свой разговор, капитан подошел ко мне:
— Ну что, будем знакомиться? Леонид Леонидович, капитан, так сказать, «древний как мамонт», и двадцать лет шаркаю паркет этого судна!
— Сергей, — ответил я, — бортмеханик Каменского отряда, благодаря непогоде, изменил родному Аэрофлоту и вышел в круиз по городам Ямала.
— Так-ссс- произнес капитан. — Как вижу магнитофон с собой, кассет хватает, видимо присядем надолго.
— Так мне некуда спешить — ответил я.
— Сейчас принесут батарейки, а впрочем, 127 и 220 вольт есть, напряжение стабильное, аппарат не угробим, такого красавца грех запалить, а какая модель?
— «Шарп Кью Х». Хороший японец, с классным звуком, десятиполосным эквалайзером, колонки отстегиваются, нормалёк!
— Ну и давай, отстегивай колонки, включай, а я пока распоряжусь по кухне!
За знакомство и за Высоцкого!
Я подключился к сети, расставил колонки для комфортного прослушивания, между делом поглядывая на хозяина. Между тем капитан снял огромную трубку, массивную, видавшую виды, и громким голосом произнес:
— Наташенька, у меня тут гость, тоже в кителе, только лётческом, надо организовать хороший ужин, дабы северные пилоты на нас «морских волков» не обиделись, давай-ка, доченька, постарайся!
При его словах о моряках и пилотах, сразу вспомнил, как при выездах в увольнение из Выборга в Ленинград молодые морячки в свои первые увольнения отдавали нам, курсантам гражданской авиации, честь! Так как с перепуга принимали нас за офицеров ВМФ, ибо мы тоже носили черные двубортные шинели и перешитые фуражки, которые у нас носили название «мичманки». Были еще фуражки перешитые с выброшенной изнутри пружиной и хранимые под матрасом, в училище их называли «боцманки». Так что общность терминологии, в некоторой степени, роднила нас.
Между тем в каюте стол был сервирован, наполнился снедью, и встал вопрос: «А что мы сегодня пьём?» Лен Леныч, чтобы не ошибиться с выбором, предложил полный ассортимент из двух ресторанов своего судна — от коньяка до болгарских вин. Потом как бы невзначай прозвучало предложение за встречу по водочке ли коньяку с переходом на чай «по-адмиральски».
С хитринкой глядя на меня, капитан спросил:
— Что, не пробовал?
— Откуда же, -отвечал я, — пока с адмиралами не пил, не ведаю!
— Ну и ладоньки, в гостях попробуешь! Позднее, при приготовлении, расскажу и покажу! Давай-ка, включай магнитофон, для начала поставь-ка «Парус», под него и выпьем, за знакомство!
Второй тост был под песню «Я — Як-истребитель». Доверительно выпили за память о Владимире Семеновиче. Так, слушая хриплый голос поэта, мы продолжали беседовать.
Подошло время и чая «по-адмиральски». Но капитан, вызвав механика, сначала предложил мне посмотреть отсек двигателя. Мы с механиком переместились из каюты в машинное отделение, где мне показали огромный двигатель, с поршнями сантиметров по 40-50, натруженным звуком в отсеке. Рассказали историю судна, сделанного в ГДР, году в 1956-м, и его северную биографию. Особого удовольствия пребывать в шумном помещении не было, и механик «вернул» меня в каюту.
Чай «по-адмиральски»
Между тем, судно подходило к Аксарке. В плавании мы были уже часа три. Мы с капитаном вышли из каюты. Поднялись в рубку, он представил меня вахтенной команде, показал органы управления судном и все приборы. Погода не особо балует в это время года. Кучевые облака нагнетали обстановку.
Мне вспомнилось, и я поделился с капитаном пережитым здесь же в прошлом году, в конце сентября или начале октября.
Мы выполняли рейс с Каменного через Яр-Сале на Салехард. И в районе Аксарки увидели, как маломерное судно попало в ледовый плен. Сверху это выглядело жутко. Видимо судно возвращалось с севера на Салехард. Воду начал сковывать лед, судно не могло пробиться. Ему пришлось «встать в круг». То есть, чтобы окончательно не вмерзнуть, оно медленно ходило по кругу в созданной своим движением полынье и разбивая кромку льда. Мы сделали пару кругов над судном, сообщили в АДП аэропорта Салехард, в то время имеющей позывной «Девица». Уже позднее, на подлете к салехардской полосе, нам сообщили, что ледокол часа полтора как вышел на помощь вмерзающему кораблику... Так что авиация и морской флот всегда взаимодействовали!
Слегка продрогнув, спустились в каюту. Капитан же обещал чай «по-адмиральски». Я с нетерпением ждал.
Все оказалось удивительно простым — наливается горячий круто заваренный чай в тонкий стакан в подстаканнике, идет беседа, а она у нас продолжалась под аккорды и голос Высоцкого, и, по мере выпивания чая, туда добавляется коньяк. Но по схеме: отпил чай, добавил до полного стакана коньяк и так до полного отхода ко сну. А мы особо не спешили.
Время летело незаметно, уже темнело. Капитан предложил, чтобы не ходить по каютам и не будить соседа, заранее предупредить его о своем ночном отсутствии. Не хотелось расходиться. Словно не все выговорили друг другу, тепло и душевно было в компании с новым знакомым.
Я сходил в номер, сказал, чтобы Николай меня не ждал. Потом заглянул в каюту к своим товарищам, они тоже неплохо провели время, последовательно посетив оба ресторана, и тоже готовились к отдыху.
К моему возвращению в каюту капитана, уже принесли постельное белье, расстелили на разложенном диване около столика, ну, просто полный комфорт, по принципу «отвалился от стола, завалился на диван». Но мы же стойкие ребята, да и песни, звучащие из колонок, придавали нам сил и уверенности в себе! Наливая погорячее, добавляя калорий в чаёк, с разговорами о море, воздухе и севере, мы пребывали в полном благоденствии. Но и этого казалось мало!
— Давай-ка, Серж, еще приподнимем свою «корму» и прогуляемся на вахту, хочу тебе кое-что показать необычное, для большего понятия.
(продолжение следует)
