15 декабря 1980 года на сцене БКЗ «Октябрьский» ленинградский зритель впервые увидел спектакль Бориса Эйфмана «Идиот» по одноименному роману Ф. М. Достоевского. Эта постановка стала большим прорывом в творчестве молодого хореографа и первым в череде его обращений к русским классическим романам.
«В те годы театр существовал в очень тяжелых условиях. Но именно тогда, вопреки обстоятельствам, мы создавали постановки, переворачивавшие представление миллионов зрителей о возможностях балетного театра. В 1980 году в нашем репертуаре появился спектакль «Идиот» по роману Достоевского… Тот период связан с такими выдающимися артистами, как Алла Осипенко, Джон Марковский, Валерий Михайловский, Валентина Морозова, Марис Лиепа… Осипенко станцевала Настасью Филипповну. Она мечтала об этой роли, самозабвенно над ней работала и в итоге исполнила свою партию блестяще, создав образ невероятной эмоциональной и психологической глубины», — вспоминает Борис Эйфман.
Хореограф, наблюдая за сложными отношениями Аллы Осипенко и Джона Марковского, ранее вдохновившими его на создание «Двухголосия» в 1977 году, видел в них ту дикую губительную страсть, всеразрушающую любовь, которая привела к трагическому финалу Настасью Филипповну и Рогожина в романе «Идиот». Это и стало отправной точкой для будущего балета.
Из всего разнообразия персонажей произведения Достоевского Эйфман остановился на четырех героях, «типажах», которые еще не раз появятся в его спектаклях. Князь Мышкин, предстающий перед зрителем во всем белом, с его болезненными и робкими изломанными движениями, воплощает образ чистого и высокодуховного человека, столкнувшегося с греховным и развращенным внешним миром. Его полная противоположность — Рогожин, мрачный, грубый, с мощной, звериной пластикой. Он одет в черный костюм, резко подчеркивающий разницу между героями. Антитеза прослеживается и среди женского состава: Настасья Филипповна, гордая роковая женщина, жертва своих убийственных страстей, и Аглая, легкая, светлая, олицетворяющая нежную и искреннюю любовь.
В процессе сочинения спектакля хореограф обращался к большому количеству литературных источников, вел аскетичный образ жизни, днями и ночами работал, теряя сознание на репетициях. Его настолько увлекли те идеи, которые позднее воплотились на сцене, что ради создания точного и убедительного образа князя Мышкина, он посетил клинику для душевнобольных и в деталях изучил нюансы поведения и движения пациентов.
В репетиционном зале вместе с Эйфманом над балетом работали легендарные солисты Театра Валерий Михайловский (князь Мышкин), Алла Осипенко (Настасья Филипповна), Джон Марковский (Рогожин) и Валентина Морозова (Аглая).
«Для нас это было священнодействие. Все мы пережили в период рождения спектакля — муки, восторги. Говорили цитатами из романа. Мы иногда доводили Бориса Яковлевича до истерики, особенно вдвоем с Аллой Евгеньевной, — рассказывает Валерий Михайловский. — В балете «Идиот» было все по-настоящему: начиная с репетиционного процесса. Это была работа всех, начиная с Эйфмана, который и дневал, и ночевал, не выходил вообще никуда. Как каторжник. Зато можно сказать, что некоторые места спектакля были настолько выстраданные, такие тонкие вещи были в жестах, нюансах».
Для Валентины Морозовой «Идиот» стал первым большим спектаклем в труппе. Многие вспомнят ее блистательное исполнение партии Настасьи Филипповны (особенно запоминающимся было ее участие в телеверсии спектакля 1987 года), однако поначалу солистка выходила на сцену в образе Аглаи — именно на нее ставилась эта роль:
«То, что рядом Осипенко и Марковский, для меня было волнительно, и я чувствовала себя не в своей тарелке. Сложно мне было, потому что они были мастерами, а я вспоминаю, что у меня было много слез, потому что я не все, конечно, понимала, была молодая еще совсем. Аглая и вообще образы лирические не были мне близки… Когда позже мне предложили танцевать Настасью, я согласилась с опаской, хотя и хотела, наверное. Но после Осипенко было страшно: будут сравнивать, сравнивать внешне, а мы совсем разные…Эта роль для меня была намного интересней, это было мое. Очень разноплановая, в ней много красок».
С этой партии и началась череда драматических и многогранных ролей Валентины Морозовой в спектаклях Бориса Эйфмана: Маргарита, Тереза Ракен, Надежда Филаретовна фон Мекк и многие другие.
После того, как Осипенко и Марковский расстались, на роль Рогожина был приглашен главный Красс страны — народный артист СССР Марис Лиепа. По словам Валерия Михайловского, на первой встрече с новым партнером Осипенко поставила ему условие: похудеть на 17-18 килограммов, иначе она не станет с ним репетировать. Лиепа принял вызов. Так в составе артистов появился второй Рогожин:
«Он оказался сентиментальным и утонченным человеком. На наши общие спектакли Марис покупал цветы — Алле и мне. В букетах были записки с неизменной подписью: «Рогожин номер 2» (Валерий Михайловский).
Не последнюю роль в успехе «Идиота» сыграла великолепная сценография спектакля. Художником выступил Олег Аверьянов, который также принял участие в создании костюмов и декораций для программы камерных балетов «Автографы» и постановки «Поединок». Фоном для спектакля по роману Достоевского стал темно-серый и туманный Петербург, а костюмы артистов были выполнены в стиле середины XIX века, однако со значительными изменениями, так как в длинных платьях «терялся» хореографический текст. Алла Осипенко не раз спорила с художником:
«Чтобы сохранить хореографию, надо было раздеться. И какими-то деталями намекнуть стиль, поэтому и пришила кружева вместо юбки. Аверьянов, правда, сердился. Были такие скандалы: «Я не буду, если Осипенко еще раз чего-то там еще такое отрежет! Не буду ничего!» Но тем не менее финал решает. Цвет платья был не черный. Однозначно, во-первых, чисто технически — на фоне черного задника, черных кулис просто его не было бы видно. И вот придумали синий. Такой глубокий-глубокий, какой-то даже сине-зеленоватый был цвет».
Особое внимание заслуживают телесные костюмы трех главных персонажей, представших в финале перед Мышкиным, символизируя обнаженные перед ним души. Этот же прием Борис Эйфман использовал годы спустя в своей постановке по другому произведению русской классической литературы — в балете «Анна Каренина».
Неформальная премьера «Идиота» состоялась в Москве 24 августа 1980 года. Среди зрителей на спектакле присутствовал и советский поэт Евгений Евтушенко. Его настолько поразило увиденное, что неделю спустя он написал громкую статью для газеты «Советская культура»:
«Я даже не помню, когда в последний раз перед этим я настолько отбил себе ладоши, стараясь выразить мою глубочайшую признательность за приобщение к редкой концентрации эмоций, мыслей и пластики, бурно продемонстрированной на сцене» (Евтушенко Е. «Танцующий Мышкин» // Советская культура. 1980. 2 сентября).
Первое представление в Ленинграде через несколько месяцев после московской премьеры также стало откровением для зрителей. В том числе и для актера театра и кино Иннокентия Смоктуновского — самого известного исполнителя роли князя Мышкина в Советском Союзе, который позднее выступит с речью о Достоевском, романе, музыке Чайковского и самом спектакле в телефильме-балете «Идиот» 1987 года.
Дальнейшая судьба постановки складывалась удачно: балету рукоплескали не только в Москве и Ленинграде, но и в Киеве, Кишиневе, Тбилиси, Вильнюсе, Таллине, Дрездене, Баку, Минске, Бухаресте, Гаване, Риге, Софии, Гонконге, Токио, Сеуле, Марселе, Праге и многих других городах. За 12 лет сценической жизни «Идиота» труппа исполнила спектакль более 250 раз.