Привожу еще один рассказ своего однокашника по институту который же как и я, был призван на срочную службу после 1-го курса института. Мы отслужили по полной, а, потом еще были вынуждены отучиться на военной кафедре. Ну, там хоть мы реально чему-то учились…
« Кто в армии служил…» Да-да, можете продолжить это высказывание. Ибо иду я мимо штаба авиации флота, смотрю, «боец» ножницами (обычными, канцелярскими) траву на клумбе постригает. А мне чей-то не смешно. Остановились два юнца, угорают, а, «боец» с обидой: «Че, ржете, 18 стукнет, призовут, сами так будете!».
Для нас, студентов, отучившихся на первом курсе института, столкновение с армейской реальностью было особенно контрастным.
Я и сейчас готов защищать Родину, если на нее кто-то нападет. НО, мы служили в мирное время, когда страна официально ни с кем не воевала а, лишь, периодически исполняла какой-то непонятный «интернациональный долг» то в Анголе с Мозамбиком, то в Афгане, то в Ливии, то еще где-нибудь. Какой смысл срывать с учебы грамотных ребят, которые только начали свое обучение. В чем глубинный смысл?
Ну, нет вопросов, мы восприняли всей душой «долг» Родины, и заявления писали: и в Ливию, и в Афган. (правда тех, кто написал , почему-то отправили переосвидетельствоваться к психиатру, видимо "понятия" были только у нас) Нужно Родине – нет вопросов. Но есть нюанс. Пожалуйста, не путайте священный долг с д-змом. Итак…
Не пугайте дураков! (краткое изложение рассказа)
Вы никогда не пробовали пугать дураков? Лучше и не пробуйте! Их спонтанно-неадекватная реакция способна выделывать такие кульбиты, что последствия могут быть самыми непредсказуемыми.
-Капитан Лой! Как вы можете спать на командно-штабной планерке?! командир роты стройбата, испуганно подпрыгнул от неожиданности.
-Я не сплю, я могу в точности повторить последнюю фразу: " рота выдвигается на объект номер одиннадцать ..."
-Садитесь, командир батальона полковник Буханцов был явно недоволен.
-Капитан, ты, что ночью не высыпаешься?
-Нет, я встаю с первыми петухами! Лой был явно обескуражен внезапным пробуждением.
-Да есть в тебе что-то петушиное, записывай, что слышишь!
И капитан Лой добросовестно записал в блокнот последние услышанные слова (ну, так, как он услышал) с целью произведения СиБуДе (симуляции бурной деятельности). После чего впал опять в блаженную спячку.
-майор Рейзвих, надежды на капитана мало, поэтому, Вы, как заместитель батальона по тылу, возьмите на себя командование и выведите батальона на новый объект в квадрате шестьедсят пять!
Майор Рейзвих был глух, как все бывшие артиллеристы, и как все артиллеристы обладал громовым басом, по мощности соперничающим с громом залпа батареи.
-А?! Квадрат пять?! Во сколько?
-Не пять, а шестьдесят пять! В шесть тридцать!" полковник Буханцов тоже перешел на крик.
-А, понял, понял... и майор записал «5.30. квадрат 5» и поставил восклицательный знак.
А, командир роты продолжил дремать, сжимая ручку, и изображая умственную деятельность.
Капитан Лой, несмотря на должность командира военно-строительной роты, носил по неизвестной причине морскую форму капитан-лейтенанта (видимо памятуя о своем, некогда морском прошлом). Так не бывает? В стройбате бывает, если он подчинен строительному управлению флота. Там смешиваются самые разные виды формы одежды.
В понятии капитана объективная реальность была не более, чем бредом, вызванным недостатком алкоголя в крови. Его принципом было: "Лучше молчать и слыть идиотом, чем заговорить и развеять все сомнения". Поэтому он с майором Рейзвихом на пару, попросту спал на всевозможнейших мероприятиях вышестоящего командования.
Майор был безобиден и незлобив, и еще лыс как коленка. Как-то Лой попытался его подколоть услышанной где-то остротой: "Кем лучше быть: дураком или лысым? Дураком. НЕ ТАК ЗАМЕТНО....." и заржал. На что майор ответствовал, как ему казалось, шепотом, соответствующим в нормальной градации громкому крику. "Ты сам-то понял, что сказал?", после чего капитан перестал смеяться, но уже над ним, потешалась вся офицерская столовая.
Поскольку со спиртным в районе службы происходили регулярные перепо..., простите, перебои капитан героически боролся с пьянством среди военнослужащих срочной службы. А поскольку рота была укомплектована на девяносто процентов служивыми, которым было далеко за восемнадцать, (а некоторые достигли критического возраста двадцать семь, это обычная практика в стройбате), и две трети роты имели судимости, то каждый рейд приносил сладкие (простите горькие) плоды (читай, бутылки) во благо капитана. Сначала его мучила совесть. Но после долгих и продолжительных боев битва с Зеленым Змием и с собственной совестью была проиграна! Змий победил!
С целью экономии, и дабы упростить хранение алкоголя, воины-строители перешли на одеколон. Особой популярностью пользовался коктейль "Цыгане в лесу" (смесь одеколонов "Русский лес" и "Кармен") Увы, и эта хитрость не удалась. Капитан, не мудрствуя лукаво, следуя высказыванию академика Крылова (не путать с баснописцем), что на безптичье и ж##а- соловей, тоже взялся за одеколон.
Весь прошлый день капитан шарился по всем тайникам, где могло еще уцелеть спиртное. Увы, поиски были безуспешны. Спас капитана от суицида случай. Ровно в полночь возле тумбочки дневального прогремел взрыв. Как и положено перепуганному дураку, капитан сделал кульбит через голову и открыл огонь на поражение из табельного оружия, в направлении, откуда прогремел взрыв. Ох…й (ох, как удивленный) дневальный, который мирно спал стоя, мгновенно проснувшись, вместо: "Рота, подъем!" заорал, "Не убивайте меня, я сдаюсь!". И тишина..., и темень..., капитан таки попал в плафон дежурного освещения. (Совсем темно, в нормальных условиях, в казарме не бывает никогда).
"Да будет свет!-!" сказал дежуривший в тот день по роте зам командира роты лейтенант Сидоров и повернул выключатель основного освещения. Причину взрыва отыскали незамедлительно: развороченный огнетушитель вонял на всю казарму сахарной брагой. (но в нем еще кое что оставалось). Радостно улыбаясь, капитан Лой изъял вещ. док. и с довольным урчанием закрылся в канцелярии.
Вот почему капитан сегодня нагло спал на планерке. Впрочем,... он спал на ней всегда! (если его во время не будили).
А, в это время старшина роты «дрессировал» новобранцев. Поскольку он происходил из прекрасной страны, где делают коньяк, имени какого-то аиста (то ли белого, то ли черного), он освоил только русский матерный.
Когда комбат Буханцов запретил ему материться, старшина целых три часа просто молчал (что ему было совершено не свойственно, ибо непрерывный ор, был его привычным состоянием). Наконец, он не выдержал. Увидев расслабившегося бойца, у которого ремень болтался на причинном месте, он заорал (пытаясь быть приличным). Тирада звучала так:
«Эй, воин!... Ты… это… воин, или не воин?» (пауза) «Ты это…» (далее уже с привычными интонациями) «Ослина ты, козлина, ДБ, ### мать!!! Бегом ремень подтянул (нехорошее слово), пока я тебе его на (ну, вы поняли где) не завязал!!!»
Старшина прохаживался какой-то хищной, крадущейся походкой перед строем новобранцев
-Товарища старшина, рота на утреннюю постройку построена, дневальный по рота рядовой Грамма!
-Да, мне хоть сто, хоть триста-Грамма, не вижу роты, вижу стадо! Почему у 90% есть фляги, а у половины-нет, бегом получить у каптера!
Наконец сержанты выстроили «стадо», как нужно было старшине.
-Отставить разговорчики в строю. Начинаем перекличку. Мы будем ее проводить каждый час, пока не выучите, как вас зовут. Строй хохотнул.
-Отставить смех-чки и пиз-хаханьки! Я где нормальный, а где и беспощадный! Смеяться в этой роте имею право только я! Остальные должны рыдать! Но без слез!
Старшина дошел до левофлангового бойца. Тот жевал жвачку.
-(неприличное слово), шо ты жуешь мне в лицо! И не крутись в тазобедренном составе, когда с тобой целый прапорщик разговаривает! Из-за тебя (не хорошее слово) твое отделение сегодня направляется на камбуз, там жевать будете, но не еду!
В общем-то, это очень окультуренный перевод тех слов, которые были произнесены. Выдав эту тираду, старшина двинулся к правому флангу строя.
-Меня зовут старший прапорщик Передери, это моя фамилия, и вам ее нужно запомнить, чтобы не было на вас последствий. Я сразу говорю, что я молдаван, и ваших шуток не понимаю, но вы должны всегда понимать мои. Запомните отсюда и на всю жизнь, первой любовью солдата должен стать устав, второй-старшина. Причем любить вас буду я , а, вы подчиняться! Он продолжал:
-Моя задача из вас людей сделать, даже если вы помрете в процессе обучения. Впрочем, даже если вы помрете, я из вас солдат все равно сделаю. Уж будьте уверены, за 25 лет в армии, меня д…ть научили! Сегодня ПХД, объясняю, это парко-хозяйственный день, но он вам дан не для того, чтобы вы в парке х… груши околачивали.
-Первое отделение три шага из строя! Что за вид? Почему карманы висят, как беременных? Почему пилотка напоминает (ну, вы поняли)? Сам стоишь, как обдолбанный ишак, в тюбетейке! Марш на плацу снег убирать, пока он не растаял. Инструмент получить у каптера!
-Всех отсутствующих в строю поставить в одну шеренгу. (пауза) Чо непонятно? Надо строй заполнять, а не крутить головой. Второе отделение, шаг вперед, и шагом марш, в наряд на кухню. Третье отделение, два шага вперед, занять место второго отделения, которое первое!
-Первое, чему я должен научить вас, гражданских разгильдяев, это ходить, как люди, строем, а не толпой. Сержант, ведите роту на приборку. Распределить территорию забора, между взводами и чтоб там не было ни одного мусора. Возле свинарника возьмете кучу навоза и положите ее под деревья. Весь навоз должен быть поделен между деревьями. Под каждым деревом должно быть 5 куч: 2-земли и 2-навоза. Все марш!
В этот момент к старшине подошел майор Рейзвих, и передал те указания, которые он услышал на планерке (ну, или ему показалось, что он услышал).