Автор Пол Гарднер
Этот пост был написан до того, как Алан Тадж ушел с поста министра образования. Но он не единственный, кто говорит о «доказательствах», не совсем понимая, что он имеет в виду.
Не может быть большого аргумента в пользу того, чтобы университетские Школы образования передавали своим студентам знания, основанные на систематически полученных доказательствах. Бесспорно, преподаватели-образователи хотят, чтобы их студенты покидали университет и приходили в класс с уверенностью в применении передовых методов. Однако требование «практики, основанной на доказательствах» может превратиться в политическую полемику, в которой знания могут быть затемнены идеологией, а не стать результатом систематических исследований.
В статье для The Australian Пол Келли «размышляет» о тогдашнем федеральном министре образования, «стремлении» Алана Таджа к тому, чтобы университеты передавали «…основанные на фактах практики, такие как фонетические и ясные методики преподавания». Бывший министр предупреждает, что он будет использовать «все рычаги» из бюджета федерального правительства в размере 760 миллионов долларов, чтобы настаивать на том, что «… в университетах преподаются практики, основанные на фактах». Тем не менее, угроза основана больше на предположении, что в наших университетах не преподают практики, основанные на фактах, чем на каких-либо существенных доказательствах того, что это не так.
Парадоксально, что бывший министр должен аргументировать что-то на основании отсутствия доказательств. Помимо этого, возникают вопросы относительно характера доказательств, которые бывший министр считает добросовестными в отношении практики. Это проблема, в отношении которой явно не хватает ясности. Бывший министр четко заявляет, чего он не хочет, в том числе: социологию и социокультурную теорию. Его желание увидеть исчезновение ветвей мышления сомнительно, учитывая, что обычно диктаторские режимы закрывают мысли в академиях своих стран. Он хочет строго предписывающую учебную программу для педагогического образования. В этом отношении он, похоже, следует за консервативной администрацией Бориса Джонсона в Великобритании, где аналогичное предложение было внесено для английских университетов, в результате чего некоторые из ведущих университетов мира описали этот план как глубоко ошибочный и имеющий разрушительные последствия. Если Борис Джонсон хочет чего-то, а Оксфорд и Кембридж считают это безрассудным, вес мнения, несомненно, склоняется в пользу академий.
Остается вопрос о виде «свидетельств», на которых основывается практика, основанная на доказательствах. То, что может считаться «доказательством», не обязательно является добросовестным «знанием». Все исследования, в том числе образовательные, включают в себя знания, полученные путем тщательного систематического исследования в рамках четко определенных параметров. Даже в этом случае на результаты исследования может влиять ряд факторов, включая: онтологическую перспективу; формулировка вопросов исследования; методологические подходы; аналитические методы; интерпретация исследователем и степень, в которой любой финансирующий орган остается беспристрастным. В конечном итоге, прежде чем оно сможет занять свое место в пантеоне доказательств, исследование должно быть подвергнуто допросу посредством независимой экспертной оценки и впоследствии опубликовано в уважаемом журнале, имеющем отношение к данной дисциплине. Даже в этом случае то, что может показаться убедительным доказательством, может иметь катастрофические последствия. Мы не знаем, удовлетворяют ли «доказательства», на которые ссылается бывший министр, этим требованиям. Несомненно то, что «доказательства», использованные Полом Келли, чтобы предположить, что университеты «подводят» своих студентов и национальные школы, не соответствуют большинству этих стандартов уважаемых исследований.
Это был австралийский врач Уильям Макбрайд, который в 1961 году опубликовал письмо в The Lancet, в котором предполагалось, что талидомид имеет негативные последствия, и обращал внимание на возможную ошибочность доказательств. Рандомизированные контрольные испытания (РКИ) препарата на крысах доказали свою эффективность в борьбе с утренним недомоганием, но потребовалось наблюдение за множеством случаев, чтобы доказать, что препарат не подходит для этой цели.
Итак, на какие «доказательства» ссылается бывший министр, когда он справедливо настаивает, что нам необходимо обеспечить, чтобы педагогика была основана на доказательствах». Ссылается ли он на доказательства, полученные в результате первичных исследований, таких как рандомизированные контрольные испытания (РКИ) и обсервационные исследования; или вторичное исследование, включая систематические обзоры исследовательской литературы? Дело в том, что единого типа доказательств не существует. Общеизвестно, что разные типы доказательств имеют разные методологические преимущества. На вершине «иерархии доказательств» находятся систематические обзоры, за которыми следуют рандомизированные контролируемые исследования, когортные исследования, а затем исследования «случай-контроль», отчеты о случаях и, наконец, мнение экспертов. Не указывая тип доказательств, на которые он ссылается, бывший министр, похоже, прибегает к непрофессиональному мнению, замаскированному под доказательства.
Без ясности мысли политические принципы, основанные на расплывчатых предположениях, могут привести к предписывающим мерам, которые приведут к «разрушительным последствиям». Как показывает приведенный выше пример с талидомидом, один тип свидетельства не всегда является достаточным доказательством, и для триангуляции знаний могут потребоваться несколько типов свидетельств. Вместо того, чтобы осуждать одни дисциплины мышления и предписывать другие, возможно, путь вперед состоит в систематическом исследовании различных типов доказательств с целью оценки их эффективности как истинного знания. Лучший способ сделать это - совместная работа преподавателей-образователей и преподавателей-практиков в различных условиях, участие в систематических исследованиях и сопоставление результатов. Чтобы это произошло, правительство должно взять на себя обязательство финансировать, а не сокращать образовательные исследования. В Австралии одни из лучших школ образования в мире; в них работают преданные своему делу ученые, которые хотят лучшего для своих учеников и лучшего для школьников страны. Университеты нуждаются в правительстве, богатом знаниями, а не в политической полемике, которая даже не достигает базовой линии «иерархии доказательств».