Рай и Ад никогда не представлялись мне материальными. К ним я относился нейтрально. Всегда считал, что религия, это общечеловеческое понятие о взаимоотношениях человека с Творцом, а вера — сугубо индивидуальное чувство, внутреннее состояние каждого. Жил, как в поговорке говорится: «На Бога надейся, а сам не плошай». Верил родным, друзьям, опирался на собственные жизненные принципы. Нет, конечно же, без фанатизма. Пару раз даже церковь посещал. Там полумрак, прохладно летом и очень красиво. Но всякий раз ловил себя на мысли, что как-то несерьёзно всё это смотрится в современном мире. Как-то постановочно и наигранно. А тут приключился со мной такой случай, что я про Ад иначе, как без содрогания даже подумать боюсь.
…Дело было аккурат за месяц до Нового года. Направили меня в служебную командировку на север. Шеф сказал: «Сроки поджимают, рук не хватает, надо помочь». Я согласился, ещё же и какая-никакая копейка дополнительно на карту упадёт.
До той глухомани мы трое суток добирались. Сперва на поезде, потом на автобусе, а последний отрезок в несколько километров пешком чапали. Пока шли, слова песни вспомнились:
Глухомань ты моя, глухомань!!!
Три берёзы... налево — дорога...
Так вот, нет тут дорог от слова «совсем», зато берёз и других насаждений явный перебор, а ещё снег, столько, что строки другой песни прям понимаешь:
Такого снегопада, такого снегопада,
Давно не помнят здешние места.
А снег не знал, и падал, а снег не знал, и падал.
Земля была прекрасна, прекрасна, и чиста.
С сердечными делами, понятно тоже облом, я ж перед отъездом обещал по прибытию жене позвонить, но не срослось, связь с Большой землёй тут напрочь отсутствует. Уже тогда у меня мысля мелькнула, что всё это не случайно. Но я её из головы сразу же выкинул, ничего охи-ахи разводить, трудиться нужно…
Работали быстро и слаженно, всем хотелось праздник за семейным столом отметить. Управились за две недели, осталась лишь приёмка. Вызвали инспектора. Договорились. Ну и понятно дело нажрались до свинячьего визга...
Главное сдали объект, а отдыхать, кто запретит? Руководство и семьи далеко, связи нет. За столом сутки провели. Кто-то, конечно, периодически и под ним оказывался, не без того, но компания мужская, все с понятиями.
Приняв очередную чарку медовухи, я на свежий воздух выполз. Покурить, в себя прийти, ибо смешалось всё в желудке: привезённый нами коньяк; водка, купленная в ближайшем городе на вокзале; медовуха местная, которой сперва похмелялись, а потом во вкус вошли.
И вдруг телефонный звонок. Я аж опешил. Звонил начальник. Я не то чтобы немного подшофе, я, простите, в хлам...
— Алё! Алё! — кричу в трубку, прикинувшись, что еле слышу голос шефа. — Это Марк Маркович? Алё! Алё!
— Нет…— тихо отозвался голос и прям ясно так, что я чутка прям офигел от качества связи.
С удивлением смотрю на экран смартфона. Номер шесть шестёрок. Имя звонившего — Мрак Мракович. Откуда номер чудный такой в адресной книге не пойму, может, кого из местных занёс в часы застолья, а может, не суть...
— Что надо Мрак?.. — грозно рявкнул я, как только понял, что спьяну спутал инициалы. — Слышу тебя хорошо, приём! — добавил весело, шутки ради.
— Места заранее бронировать будете или у Харона отсидитесь, пока сортировка идёт.
В трубке что-то подозрительно зарычало, взвизгнуло, зашипело… И тут меня гордость взяла за отечественный сервис. Это ж надо так о рабочем народе заботиться, научились даже желания предугадывать. Харон — это видимо проводника погоняло, что тела вахтовиков туда-сюда перевозит. Заказывать билеты было рано, не нагулялись мы ещё, но как говориться: «заранее приобретённые билеты пить-есть не просят».
— Бронируй на всех!!! — ору.
В трубке что-то зашуршало...
— Мне нужно со списком свериться, — спокойно произнёс голос. — Я перезвоню.
Я вернулся в здание. Поделился инфой с бригадой. Инспектора к тому времени погрузили в вездеход и отправили восвояси. В общем, далее мы с мужиками пили: за сдачу объекта, за сервис, за местного провайдера, за проводника и ещё чёрт знает за что, благо в компании настоящих мужиков всегда найдётся повод, был бы праздник, отыскать который в мире научных технологий вообще не проблема. Правда всё по памяти, связи так и не было... Тосты сменяли друг друга, мы теряли бойцов за столом, в общем, закончилось всё банально — все так напились, что отрубились...
Из забытья меня вывел телефонный звонок.
— Прошу прощения за задержку, — виновато произнёс Мрак.
— Мракович, без бэ, — пьяно заявил я. — Одно скажи, как ты дозваива... дозвонаива... Связи, говорю, нет, а ты звонишь. К-как?
— Ну, так у нас всё для людей. Опять же технологии ускоряют процесс.
— Согласен, ускоряют и оболекча... обелекча... Тьфу! Сервис говорю у вас отличный, вот.
— Дрова: осина, берёза, дуб?
— Зачем нам дрова, мы сами в дрова, — смеюсь, а сам думаю: «Мрак, дрова, всё для людей — странно всё это как-то». — Слухай, а называется твоя контора как?
— ИП «Ад».
— Ад! — дрожащим голосом повторяю, ради прикола, конечно же.
— Но мы хотим перерегистрироваться в ЗАО «Адские бани».
Ну, всё думаю, допился до чёртиков. С потусторонним миром разговариваю. Хотя банька бы сейчас не помешала. Вот только понятие «Ад» слегка пугает, потому уточняю:
— То есть ты сейчас из Ада звонишь?
— Да.
Пытаюсь осмыслить, насколько позволяет головная боль, полученную информацию. Без бутылки, тут ясно дело не разобраться. Налил в стакан из той, что ближе всего стояла. Залпом дёрнул. Поморщился. Самогон на кедровых шишках хорошо мозги прочищает.
— Кстати, девочек заказывать будете? Бонус каждому новому клиенту.
— А что и баб можно? — хихикнул я. Мне оно, конечно, не нужно, дома любимая ждёт, но в бригаде же не один я.
— Мы вас группой оформили, так что парочку ведьм предоставим.
— Адский случай — кому расскажи, не поверят, — смеялся я уже в голос. Снова налил. Мысленно встал, так как за женщин сидя не пьют, выпил и снова вырубился...
Очнулся на улице. Несли меня двое, хотя как несли... держались за меня, а я за них. Прямо перед нами изба. Надпись запорошило снегом, но если приглядеться, то можно прочитать: «Ад». Первая мысль: «Приехали!»
Трясло не по-детски. Ветер ещё поднялся. Зашли, точнее, повалились на дверь и оказались внутри. За стойкой чёрт, по-другому не назовёшь. Шерсть, рожки, глаза горят, даже хвост есть. Слева — камин, отделанный светлым гранитом, над ним полка с черепами. Справа — портрет, во всю стену, под ним здоровенными буквами: «Портрет Сатаны на фоне вечности». И ладно бы только это! Из динамика над дверью раздаются знакомые с детства строки:
Пора, мой друг, пора! покоя сердца просит —
Летят за днями дни, и каждый час уносит
Частичку бытия, а мы с тобой вдвоём
Предполагаем жить, и глядь — как раз — умрём.
А вот это, вкупе с остальным, уже серьёзно... Неужели водяра оказалась палёной?.. И мы все того...
— Здравствуйте, кушать будете?
— Тут ещё и кормят? — буркнул кто-то из бригады.
— Святым духом сыт не будешь. Хотя, если по совести, у нас в Аду выбор не велик.
— Выпить есть? — спросил тот же голос.
— С этим делом в Аду строго. Правда, в соседнем селении можно самогоном отовариться, у этих чертей он всегда в наличии...
Ад, чёрт, портрет, черепа, стих Пушкина, ведьмы... — таких адских страстей моя черепушка вместить уже не смогла, я бухнулся в обморок...
В чувства меня бородатый мужик привёл. Ватку с нашатырём под нос сунул:
— Боже, я думал, ты коньки отбросишь!
— Где я?
— В гостинице, — рассмеялся бородач. — Ты давай в себя приходи, у вас утром поезд.
Парни всё же отоварились, но я пить отказался. Позже, бутылку безалкогольного на грудь принял, когда рассказ Марка Марковича, тёзки нашего начальника, слушал. Про то, что жизнь на севере — это ад для бизнеса. Как он дело своё с мёртвой точки сдвинул темой с «Адскими банями», плюс прямую доставку вахтовиков к поездам организовал. Билеты, нам, кстати, инспектор заказал заранее, он же телефон Мраковича дал...
Я, до его рассказа, конечно, перетрусил и отходняк словил конкретный. По-другому и быть не могло — товарищ бодун пустил мысли в разнос, сами понимаете. По приезду домой жене рассказал про то, как в Аду побывал, ещё и поклялся — больше двух рюмок ни-ни. С тех пор, вздрагиваю, когда незнакомый номер вижу, в голове роятся всякие нехорошие предчувствия. Друзья удивляются моему поведению, а я, как партизан, молчу: боюсь, что на смех поднимут. А, собственно, над чем смеяться? Если вы каждый день живете так, как будто он последний, когда-нибудь точно окажетесь в Аду.