В 1903 году в Торонто, в Канаде, в богатой семье Мулоков родилась пара близнецов. Их назвали Ева и Лилит.
Почти во всех отношениях эти близнецы были похожи на других детей.
Однако после нескольких раз, когда мать кормила девочек, она обнаружила некую странность. Один ребенок, Ева, был особенно прожорлив. После каждого её кормления мама оставалась без сил, и ей приходилось сначала кормить второго ребенка, Лилит, чтобы быть уверенной, что она вообще будет сыта.
Странно, но наряду с ненасытным аппетитом, Ева никогда не срыгивала. Это вполне обычный процесс для младенцев - небольшое количество рвоты то тут, то там (обычно после кормления), но, несмотря на то, что она наедалась при каждом удобном случае, она ни разу не позволила ни капле упасть со своих губ.
Поведение близнецов начинало вызывать все большее беспокойство, поскольку Лилит стала выглядеть истощенной. Она раскачивалась, когда сидела, с трудом удерживая равновесие. Лилит также становилась очень нервной, когда наступало время кушать. Она ела нерегулярно, что беспокоило родителей, которые объясняли это обжорством ее сестры.
Со временем они наняли няню с проживанием, чтобы помочь Еве утолить голод. Малышка начала расти, росли и её потребности, мать не могла за ними угнаться. Тем временем истощение Лилит никак не проходило. Родители решили, что разумнее будет регулярно посещать врача.
Доктор обнаружил небольшие особенности у обоих детей. Ева была заметно крупной для своего возраста. В возрасте 2 месяцев она выглядела полноватой. Доктор заверил родителей, что в этом нет ничего страшного, так как, скорее всего, её просто нужно отучить от чрезмерного питания.
Лилит была чрезмерно хрупкой, как будто худела с каждым днем. Врач сообщил им, что в утробе матери подобное не так уж редко встречается, но нет никаких причин, чтобы непропорциональное питание происходило после рождения, особенно если оба ребенка имеют одинаковый доступ к пище. У Лилит также был специфический запах, не похожий на тот, каким должен обладать ребенок. От нее всегда исходил слабый аромат этилового спирта.
По совету врача родители пытались кормить Еву реже и в меньшем количестве. Результатом стала неустанная какофония протеста. Если ее прерывали до того, как она съела больше, чем 4 средних ребенка, она закатывала громкую истерику. Малышка завывала и визжала часами напролет, делая лишь короткие паузы, чтобы перевести дух.
Родители терпели, как могли, но когда это становилось слишком мучительным, они сдавались, кормя ребенка досыта.
В 6 месяцев Ева начала ходить. В их семье не было редкостью, когда дети ходили до первого дня рождения, но 6 месяцев были рекордом. Она не проводила много времени на ногах, но ее способность двигаться была поразительной. Также было необычно, что у нее уже полностью сформировались все молочные зубы, которые казались ненормально большими и темными.
Бедная Лилит, с другой стороны, никогда в жизни не могла сделать ни шагу. Она была вечно прикована к постели, не имея сил даже ползать. Ее жалкое тело выглядело так, будто она в любую секунду может скончаться. Когда она пыталась заплакать, с ее губ срывались лишь хриплые крики, сопровождаемые резким запахом этанола.
Поздно вечером, во время одной из самых стоических попыток родителей отбить у Евы аппетит, произошло нечто необычное. Она перестала кричать. Оба родителя, обрадованные таким поворотом событий, с радостью погрузились в сон. На следующее утро, войдя в детскую, где спали оба младенца, они обнаружили нечто ужасающее.
До сих пор ведутся споры о деталях, но несколько фактов кажутся достоверными.
Воздух был разреженным, дышать было трудно, пахло алкоголем и разложением.
Лилит все еще лежала в своей кроватке, тихая, как церковная мышь. Ева лежала на полу, сгорбившись над изъеденным трупом няньки.
Некоторые рассказы утверждают, что Ева ела плоть мёртвой сиделки, но семья решительно отрицает эти утверждения.
Другие рассказы утверждают, что от няни "воняло спиртным", когда ее нашли, что позволяет предположить, что она, возможно, пила в ту ночь и скрывала свою привычку от семьи (Мьюлоки были убежденными сторонниками воздержания).
По словам супругов, кто-то пробрался в дом, пытал и изуродовал бедную сиделку, а затем ушел. Странно, но ничего ценного не было похищено, и не было видно никаких следов взлома.
Подробности гибели кормилицы со временем стали известны широкой публике. Напечатанная в одной из самых авторитетных газет города, история двух младенцев стала приобретать все большую известность. Еве и Лилит были даны имена "Масло" и "Скотч" соответственно.
Негативная пресса оказала значительное влияние на главу семьи Стюарта Мьюлока в его деловых отношениях. Это также принесло большие неудобства существованию семьи вплоть до ночи Великого пожара в Торонто.
Вечером 19 апреля 1904 года близнецы были оставлены с родственником Джозефом, который владел оптовым магазином на северо-западном углу Бэй и Веллингтон. В 20:04 вечера поступили первые сообщения о пожаре. Большая часть тупика на улице Бэй была уничтожена пламенем, включая оптовый магазин, в котором находились близнецы вместе со своим дядей.
Никто доподлинно не знает причину пожара. Согласно документам, официальных заявлений о жертвах не поступало, поскольку большинство зданий были пустыми магазинами или офисами, однако в подвале магазина Джозефа были найдены неопознанные останки, которые, как считается, также послужили пищей для огня из печи наверху.
Останки принадлежали взрослому мужчине, предположительно Джозефу, но череп не был найден, поэтому стоматологические данные не могли быть подтверждены. Вся плоть была содрана с костей. Семья утверждает, что его поглотил огонь, а череп был разрушен упавшими обломками. Но, по словам добровольных пожарных, помогавших расчищать руины, не было никаких признаков того, что огонь распространился на подвал в объеме, который мог бы очистить плоть с человеческого трупа.
Ни Ева, ни Лилит не были найдены. Предполагается, что они погибли, а их останки затерялись среди обломков, не узнанные и невостребованные во время ликвидации последствий пожара.
Ходят слухи, что ранней летней ночью, проходя по улице Бэй, можно почувствовать запах дыма. Иногда люди клянутся, что слышат вой голодного ребенка, сопровождаемый едким запахом алкоголя, пронизывающим воздух.