Вопрос «как немцы склоняли советских граждан на оккупированных территориях к сотрудничеству, и сколько платили за каждого выданного партизана», как представляется, не имеет корректного ответа. Почему?
Во-первых, в этом случае пришлось бы предположить, что немцами на всей оккупированной территории СССР проводилась единая, централизованная и унифицированная политика. Во-вторых, что проявления этой политики, например, в Белоруссии и Крыму, были одинаковы. Это не так, но обо всем по порядку.
Относительно единой политики на оккупированных территориях: ее не было и близко. В «восточной политике», то есть разграблении добычи, захваченной на советской земле, участвовали: Имперское министерство оккупированных восточных территорий, или, попросту – Ведомство Розенберга; Управление по четырехлетнему плану, или, попросту – Ведомство Геринга; бесчисленные уполномоченные, рейхскомиссары и гауляйтеры, а также частные фирмы, наподобие Круппа-Болена, прибравшего к рукам «Азовсталь».
Кроме этого, не будем забывать, что в армейском тылу власть на оперативную глубину принадлежала вермахту в лице фельдкомендатур, а дальше в тылу орудовали печально известные айнзатцгруппы.
А если еще вспомнить, что разные регионы СССР под немецкой оккупацией имели разный правовой статус? Например: рейхскомиссариаты Московия и Вайсрутения (Белоруссия); земли Главного управления казачьих войск (Шкуро, Краснов); планируемое Готенгау на территории Крыма как земля под непосредственным управлением рейха; дистрикт Галиция – часть Западной Украины, переданная Генерал-губернаторству (основная часть Польши, оккупированная немцами); Прибалтика как рейхскомиссариат Остланд с особым статусом и т.д. и т.п.
Приведенных примеров достаточно, чтобы понять – никакого пресловутого «орднунга» в германской «остполитик» не существовало даже в самое благоприятное для оккупантов время – 1941-42 гг. «Административный бардак» - гораздо более подходящее определение. Как говорится, все, что нужно знать о немецком порядке на оккупированных территориях – это широко известная история о том, как Гейнц Гудериан, на тот момент – генерал-лейтенант и командующий Первой танковой группой, лично в декабре 1941 метался между Москвой и Берлином в поисках эшелонов с зимним обмундированием, которые преспокойно стояли на запасных путях где-то под Варшавой. Когда же дела на фронте у немцев пошли хуже, бардак превратился в хаос.
К теме взаимодействия немцев с отечественными коллаборационистами описанная ситуация имеет самое прямое отношение.
Очевидно же, что при отсутствии единой и унифицированной политики взаимоотношения оккупантов и местного населения складывались самым различным образом. На «полюсе жестокости», насколько можно судить, находится поведение германской оккупационной администрации в Белоруссии.
На противоположном – немецкий эксперимент по созданию «русского самоуправления» в виде хорошо известной т.н. «Локотской республики» на стыке нынешних Орловской, Брянской и Курской областей с населением почти 600 тыс. человек.
Точно также, очевидным образом разнилось отношение оккупантов к своим пособникам, в том числе в части материального вознаграждения последним за их услуги. Цифры, которые можно найти в Рунете (главным образом, со ссылкой на ресурс russian7.ru) – 25 марок за донос, 300 советских рублей в месяц полицаю, до 5000 рублей единовременно за сотрудничество – скорее всего, соответствуют действительности в какой-то момент времени в каком-то месте (хотя нельзя не отметить, что серьезными источниками эти цифры не подтверждаются).
Но точно так же можно предположить, что в каких-то других областях с полицаями местные бургомистры рассчитывались «по бартеру» - едой и спиртным, оставляя деньги себе; где-то каратели считали возможность грабежа местного населения, данную своим подельникам, достаточной платой за услуги; а где-то, не исключено, следуя римской пословице «оказанная услуга не стоит ничего», благодарили своих добровольных помощников дружескими подзатыльниками.
На этом же ресурсе можно встретить цифры денежного довольствия военнослужащих РОА – армии Власова – от 375 до 525 советских рублей в месяц. Приходится признать эти цифры совершенно фантастическими вот почему: формирование РОА относится к поздней осени 1944 года. Простой подсчет потребных сумм денежного довольствия хотя бы на полгода для трех русских дивизий дает нереальную цифру – порядка четверти миллиарда советских рублей.
Очень сложно представить себе, зачем бы немцам приберегать к концу войны такие суммы в советской валюте, коль скоро известно, что русские части они создавать не собирались, и на формирование РОА согласились вынужденно, не от хорошей жизни. Пополнить же (то есть дополнительно награбить) запас рублей осенью 1944 было уже затруднительно, так как линия фронта передвинулась далеко на запад, где в ходу были совсем другие деньги.
Из сумм денежного содержания коллаборационистов, приводимых на russian7.ru, следует, впрочем, считать достоверными данные по литовскому «шуцманшафту» - вспомогательным полицейским батальонам – от 450 до 1000 рублей оклада, в зависимости от занимаемой должности. Цифры даются со ссылкой на работы известного (главным образом, по международному антисемитскому скандалу 2010-14 гг.) литовского историка Петраса Станкераса. Несмотря ни на что, одна из его книг была переведена и издана в России (Литовские полицейские батальоны: 1941–1945. — М.: Вече, 2009), откуда и взяты приведенные цифры.