Винсент в ужасе дернулся, подрываясь, и к своему же изумлению успел вонзить клинок в существо за мгновение до того, как то слилось с шокированным Кэмпбеллом. Тварь затихла, неожиданно словно усыхая, но Винсент более не верил лишь своим глазам, и поспешил отбросить нурда от несостоявшегося носителя, но при попытке отодрать его, оказалось, тот уже успел запустить несколько лапок в позвоночник, теперь причиняя Эвану жуткую боль, криком сорвавшуюся с побледневших губ. — Бейли! — понимая всю тщетность своих действий, накрыл рваную рану носовым платком, промакивая кровь. — У меня не десять рук, барон! — рявкнул тот, пытаясь справиться с кровотечением другого пациента. Крикнул куда-то в дверь, приказным тоном: — Лиззи! Доктора Балинжера сюда! И медбратьев! Скорее! Не прошло и двух минут, как в помещение влетел Энтони Балинжер. Оставив на его попечение юного Беррингтона, которого следовало лишь зашить, Бейли поспешил к Винсенту, чтобы вместе переложить Эвана на носилки. Увидев выглядывающую из тела тварь, медбратья было отшатнулись, выругавшись на богатом лексиконе смертных, но, бросив быстрый взгляд на главврача, отнесли в операционную, путь до которой по узким извилистым коридорам, показался Винсенту вечным. Переложив пациента на стол лицом вниз, несчастного избавили от мешающей одежды. — Держись, мой друг, — шепнул Винсент, мягко коснувшись плеча едва дышащего Кэмпбелла. — Ты справишься. С этими словами он отступил, позволяя Бейли колдовать над пациентом, вводя в медикаментозный сон. На этот раз с помощью хлороформа. Время текло непозволительно медленно, и при этом Винсент чувствовал подступающую панику от мысли, что Эван уснет с минуты на минуту и им придется приступить. Лапка за лапкой, очень аккуратно, дабы в позвоночнике не осталось инородных предметов, они отделяли от несчастного Кэмпбелла мертвую все же тварь. Промокая кровь — все, что ему доверили в этой операции, — Винсент мысленно просил Великого о помощи в эту трудную для его детей минуту. Они не могли потерять жреца. Не могли потерять еще один ключ. — Доктор. Пациент не дышит… Фраза, точно ставшая продолжением его мыслей, была подобна удару под дых, но виконт отреагировал почти мгновенно, приказав ассистентам немедленно приступить к вентиляции легких и подать ток. При виде приборов, с которыми был знаком с детства, Винсент невольно побледнел. Все же одно дело, когда отец пропускает гальванический ток через несчастную мышь, заставляя ее сердце биться, тем самым демонстрируя чудеса науки, и совсем иное — когда тот же трюк проделывают с близким человеком. Затаил дыхание, как никогда прежде ожидая чуда. Сжал пальцы кузена, почувствовав, как те дернулись прежде, чем Эван Кэмпбелл сделал судорожный вздох. — Нужно заканчивать как можно скорее, — резюмировал Бейли, еще раз перепроверяя позвоночник, прежде чем начать зашивать. — Инородных предметов не осталось, но как скажется эта травма — остается только гадать. Руки чесались помочь, дабы ускорить процесс, но понимая, что сейчас лишь будет мешать, Винсент просто продолжал сжимать чужую руку. Не отпуская, даже когда Эвана повезли в палату. В голове творилась сумятица. Стресс, боль, усталость — плохие помощники для ясного мышления. Что делать, Винсент даже не представлял. Не представлял, как сообщит о произошедшем Джульетте. Что скажет Артуру. Нет, конечно, прямой его вины не было, но в голову омерзительно услужливо поскреблась мысль о том, что ему следовало быть осмотрительней и расторопней, перепроверить все не одну сотню раз… Вот только какой сейчас в этом толк?! Оказавшись в очередной небольшой палате, он зло выдохнул сквозь стиснутые зубы и проковылял к зарешеченному окну, не мешая перекладывать несчастного на койку. И чуть нахмурился, завидев, как во двор въезжают до боли знакомые экипажи. Кто-то собрал Совет. Мысль хорошая, но, раздери его Тьма, как не кстати… Прикрыв на миг глаза, решительно оттолкнулся от подоконника, чтобы отправиться навстречу. По пути придумывая оправдания, которых не было. Грудь нещадно горела, но он заставил себя идти ровно и также дышать, не показывать слабости. Никогда. Матушка всегда требовала держать лицо, как бы плохо ни было. И в то же время всегда ругалась, когда он скрывал от нее обострения. Непостижимая женщина. Винсент чуть усмехнулся, с трудом спускаясь по лестнице, стараясь забыть о боли и слабости, вот только Артур, взбежав к нему и взяв под руку, позволяя опереться, показался не иначе как благословением от Великого.