Я боялась выйти на улицу: мне казалось, что уж если мой муж топчет меня с моими детьми в грязи и мать презирает и брезгует мной, то любой человек на улице может запросто подойти и унизить.
И растоптать моих детей. Не было никого, кто был бы за меня.
Однажды знакомый мужчина мне сказал: «Мне плевать, кто рядом со мной! Лишь бы он был за меня!»
За меня не было никого.
Мой муж лгал и выкручивался как мог, пытаясь оболгать меня.
Да, я испугалась. Понятно, что никакая мораль меня не оправдывает.
Но я и не говорю, что я не была пешкой.
Те, кто не хотели быть пешками в это время уезжали в США, в Германию, в Израиль.
Я была самым обыкновенным продуктом своей страны.
Только вдобавок ко всему еще и унижена ниже плинтуса и втоптана в грязь.
И безумно одинока. Ведь для того, чтобы поддерживать человека нужно мужество. Мой муж сам пытался выглядеть красиво в этой унизительной ситуации.
А волшебная формула: «Тебе надо – ты и делай!», «Ты приняла решение – ты и выполняй!» всегда была у него наготове.
Или просто: «Я не могу!»
Ну, а на нет и суда нет.
Но есть другое. Сегодня я смотрела фильм «Начало» с Леонардо ди Каприо. А начинается фильм с вопроса: «Какой вирус самый живучий?». Ответ: «Идея!»
Опыт СССР наглядно продемонстрировал это: за 80 лет строительства коммунизма 3 поколения советских людей были морально уничтожены.
Идеей строительства совершенного общества.
Людей не было, ценностей не было, семьи не было. Были ячейки общества.
Чтобы паразитировать правящей верхушке, нужно было так идейно замутить мозги, так опустить человека, чтобы он и не роптал.
Впрочем, то же самое происходит и сейчас.
С одним отличием: деньги стали эквивалентом ценности человека.
А в СССР господствовало мнение, что деньги – зло. Это было мнение, которое пропагандировалось в СМИ.
Но, поскольку все знали, что мы живем в стране сплошного вранья, то все также знали, что деньги – это хорошо.
И те, кто знал - старались заработать по любому.
Кроме моего мужа.
Бабушка, умершая в тюрьме, грозила ему костлявым пальцем с того света и, апеллируя к закону, он, в экстазе страха, орал: «У тебя одни нули в глазах. Тебя кроме денег ничего не интересует. А я честный! Деньги – это не главное! Главное - душа!»
Так трусость и малодушие становились становились эквивалентом честности.
Тогда я предлагала: «Ну, купи детям еды на свою честность и душу!»
Он терялся, падал на четвереньки, начинал биться головой о пол и визжать: «Ты сволочь!»
Достучаться до него было невозможно. В то время ему сделали электроэнцефалограмму головы, где ясно обозначились участки органического поражения мозга.
Это и было причиной его истеричных визгов и припадков, а позднее и звона в ушах.
Знала ли я, что живу с больным человеком? Со временем болезнь могла только прогрессировать. Это страшно: слышать мир сквозь звон в ушах. А заодно и с ума сходить от этого звона.
Мне и в голову не приходило, что больного человека могут держать на службе в органах. Они же там каждый год проходили диспансеризацию!
Казалось, что служат вполне себе здоровые люди.
А он и жил себе поживал в этом звоне. Однако, это в ушах не мешало ему кормиться со двора моих родителей. Родители мои жили в совхозе и дом их был "полная чаша", поскольку все росло в огороде, за которым ухаживал мой отец, а живность свободно росла в хлеву.
Да и сам муженек любил покушать за троих. Он каждый раз говорил: "Наемся хоть в последний раз!" Давало знать о себе его несытое детство.
Он ел чужое, как свое.
Оклад его оставлял желать лучшего. А росту карьеры мешала все та же бабушка.
Я стала стыдиться его. И чем дальше, тем больше. О разводе не было и речи. В СССР не принято было разводиться.
А он и подтверждал стыд своим поведением.
Да и с совестью этот человек знаком был мало.
Я прекрасно понимала, что при разводе дети остаются матери, а что делать одной с двумя детьми, я не знала.
Это сейчас любая семейная ситуация считается нормой.
А тогда был СССР и на любую ситуацию был штамп как выкройка – приложили – оценили – повесили ярлык.
А быть разведенкой стыдно.
В общем, все осталось по - прежнему. Я опять вверглась в эту ситуацию второсортности.
Моя картина была такова: наша так называемая семья – это я - второсортная мать и трус отец.
М. Булгаков называл трусость "самым страшным человеческим пороком".
Да, это так.
Уважению и вниманию друг к другу места не было.
Так и жили.
Надо сказать, что последние понятия о воспитании типа 32 объятия в день с ребенком или диалоги с ним раньше были неприемлемы.
Почему то считалось, что дети сами до всего дойдут.
Мы и доходили сами, не зная объятий родителей, а уж о диалогах и речи не могло быть.
Пожаловаться матери или спросить совета было невозможно.
Моя мать поступала так: она становилась посреди двора и начинала кричать: «Ишь, что захотела! Внимания ей подавай! Да где же я его тебе возьму?». Ну, как – то так! Авторитет матери был непререкаем.
Ну, что ее винить? Она сама так росла! Не зная ни внимания, ни ласки.
Прости мой сын, что я тебя также растила.
#отношения в семье #отношения между мужчиной и женщиной #психология воспитания #детско-родительские отношения #путешествия