В последние годы сильно мифологизирована тема участия русских эмигрантов в парагвайско-боливийской (Чакской) войне 1932-1935 годах. Основной посыл – только благодаря белоэмигрантам парагвайцы победили в этой войне за спорные области Гран-Чако, богатые нефтью. Да и вовсе сражения велись между командным составом – с парагвайской стороны бывшие офицеры русской императорской армии (и отчасти белого движения), с боливийской – офицеры кайзеровской армии.
Еще когда в первый раз я нашел эти довольно пафосные материалы, меня смутил вот какой вопрос – боевой опыт ценная вещь, но как быть с языковым барьером? Умно ли было с парагвайской стороны массово нанимать иностранных военных специалистов, как они будут общаться с рядовым составом, коллегами и руководством? Ведь русские эмигранты помимо родного владели немецким и французским (особенно последним, учитывая концентрацию беженцев во Франции), но уж никак не испанским. Тогда я еще не знал, что для полноценного общения в Парагвае, нужно владеть еще и языком гуарани – тем более, что в парагвайской армии первой половины XX-го века, в большинстве говорили именно на нем, а не на испанском.
Я вовсе и не ставлю целью отрицать вклад белоэмигрантов в парагвайскую победу, но уж очень этот вклад гиперболизирован в этих наших интернетах. Вот, например, что попадается в большинстве статей данной тематики:
«Русскими офицерами была создана, буквально с нуля, мощная регулярная армия в полном смысле этого слова.»
Перед войной численность парагвайской армии составляла 4 000 бойцов и командиров, последние проходили подготовку в союзных странах Латинской Америки, в 20-х годах обучением парагвайцев занималась особая французская комиссия, а под конец войны еще и итальянские специалисты.
«Кундт бросил силы на штурм города Нанава, но русские военачальники Беляев и Эрн разгадали его тактику и наголову разгромили наступающие силы боливийцев, после чего немецкий генерал был с позором отправлен в отставку.»
Подобные пассажи, как это ни странно, лишь бросают тень на действительные заслуги русских офицеров в этой войне. К чему все эти небылицы? Писавший эти строки наверняка, не удосужился прочитать материалы по той же битве за форт Нанава, где командующим 5-ой Парагвайской дивизии указан Луис Иррасабель Барбосса, и среди 10 его офицеров указан только один русский - майор Георгий (Юрий) Бутлеров, что, учитывая общее количество белоэмигрантов в армии, уже много. А написал эту монографию не кто иной как Степан Леонтьевич Высоколян, один из ветеранов этой войны, он, в отличии от современных авторов, не видел смысла в присвоении себе и своим соотечественникам чужих заслуг. Зачем, когда есть свои? Недаром С.Л. Высоколяна, хотя и бывшего просто капитаном, до сих пор помнят и уважают в Парагвае.
«Босоногие парагвайские солдаты стремительно двигались на запад, распевая русские солдатские песни, переведенные Беляевым на испанский язык и язык гуарани.»
Весело, пафосно, залихватски, а как же иначе? Наверное, вот так было – «Попугай, попугай, пташечка! И тапиры жалобно поют!» или «Утомленные солнцем, ягуары прощались…» Своих строевых песен у бедняг парагвайцев не было, даже петь не умели.
Вот на что надо обратить внимание - основа победы Парагвая в Чакской войне, это исключительное единство правительства, армии и общества. Солдаты и офицеры были спаяны общими традициями, практически не были разделы по сословиям, и говорили на одном языке – гуарани. Даже высший командный состав владел этим индейским языком на том же уровне, что и испанском. То чего не было в Боливии – вот там полный разброд, одни военные специалисты сменяли друг друга, немца Ганса Кундта в штабе терпеть не могли и постоянно плели против него интриги. Боливийский поэт и ветеран Чакской войны Анхель Лара, глядя на парагвайских военнопленных был удивлен тому, что они общались между собой без проблем и вполне естественно. А боливийских индейцев аймара, не знавших испанского, гнали на фронт палками.
Вот так и получилось, что ставка на иностранных военных специалистов сделанная боливийским правительством (в конце войны был предпринят более логичный шаг – вместо немцев привлекли чилийских офицеров, которые как минимум банально могли разговаривать с подчиненными и соратниками на одном языке) оказалась полностью битой. Куда лучше готовить своих, как это делали в Парагвае, не отказывая и русским добровольцам.
Сообразно заслугам, вклад русских офицеров в победу был должным образом оценен. Статьи данной темы крутятся в основном вокруг генерала Ивана Тимофеевича Беляева – его даже записывают в начальники парагвайского генштаба. На самом деле он был советником президента Парагвая и дивизионным генералом. Являясь видным исследователем как раз региона Гранд-Чако, советником он действительно был очень ценным. Журналист Н.Н. Стогов в 1936 году в эмигрантском журнале «Часовой» поименно называет 43 эмигрантов (включая одну женщину врача Попову, к сожалению, без инициалов), принимавших участие в войне.
Учитывая то, что всего в армию Парагвая было мобилизовано 160 000 человек (при 900 тысячах населения), наличие 43 специалистов вряд ли можно считать решающим. Хотя бы просто потому, что их было очень мало.