Не ищи во мне больше света,
Уж поверь – во мне его нет!
Затерялась моя планета,
Среди тысячи шумных планет.
Поселилась во мне тревога,
И не чувствую я своих ног.
Потерялась моя дорога,
Среди тысячи разных дорог.
(Никита Баранов)
Январским питерским утром...
Январским утром тело человека, замерзшего на ступенях здания часовни по адресу Санкт-Петербург, Большой проспект, 67, угол с 18-й Линией Васильевского острова, будет доставлено в морг.
Неизвестно, как на тех трех ступенях, прямо перед пешеходным переходом через проспект, оказался человек, не старый, без пальто, – а потому неизвестно умер он или погиб.
Неизвестно как выяснится, что это питерский фотограф Борис Смелов, которому было всего навсего 46.
Фотографии. За ними судьбы тех людей, что попали в кадр, и какая-то мистическая предрешенность.
Традиции русской исповедальности
Творчество Бориса Смелова имеет глубины недосягаемые, – в поиске святости в искусстве он близок Андрею Рублеву, сострадание к "униженным и оскорбленным" объединяет его с Достоевским. Мог бы сыграть Раскольникова. Мне кадры его где-то напоминают эпизоды из "Белых ночей" Висконти. Должен появиться в кадре Мастроянни, но с поднятым воротником, растерянный. А пока входят и входят в каждый кадр герои "Униженных и оскорбленных".
Раскрытие правды роднит его с Андреем Тарковским, особенно это просматривается в "Сталкере", где человек мечется на фоне чудовищного нагромождения результатов цивилизации.
В создании мистического наполнения сюжетов он напоминает Эдгара По, да и смерть двух творцов в чем-то схожа. Ведь писатель был обнаружен в непонятном месте, вдали от дома, не в своей, грязной одежде, совершенно истощенный в свои 40 лет.
Много вопросов вызывает формулировка "замерзший", если учесть, что в ту ночь температура была 0 градусов по Цельсию и если допустить, что отметка "0" на термометре – для него оказалась не температурой, а числом с другим значением?
Значит, неизвестно, что раскрылось ему?
Он нашел, что искал или наоборот потерял...
Кроме пяти неизвестных переменных, приведенных выше, будут и известные...
Известно, что позади остались три ступени часовни, последние, что он успел преодолеть в жизни. А переход через дорогу – последний переход, а светофор на переходе – последнее мигание света.
Известно, что каким-то образом, задолго до 1998 года – в 1962-м, поэт Иосиф Бродский точь-в точь опишет эту смерть.
Ни страны, ни погоста не хочу выбирать.
На Васильевский остров я приду умирать.
Твой фасад темно-синий я впотьмах не найду.
между выцветших линий на асфальт упаду.
Известно ведь, часовня та носит имя святителя Спиридона Тримифунтского, который подражал ветхозаветным праведникам Иакову и Аврааму — в сердечной доброте к странникам. К святителю странники шли со всех весей и далей. И находили у него приют и хлеб, как в сердце Христа. А в декабре как раз церковь отмечала день памяти святителя - может Борис в декабре был там?
Известно, он фотограф от Бога. Значит, его встреча со святителем состоялась, пусть не на этом, на том свете.
Известно, смерть и здесь не изменяла себе, – подкралась и поймала художника, когда он выпустил из рук фотокамеру.
Люди, сгорая от любопытства решатся спросить: "Как умер Борис Смелов? Что с ним случилось в ту ночь 18-го января 1998 года на Васильевском острове?"
А здесь с ним ничего не случилось?
А вот тут?
Почему не встречаю одного вопроса: "Как он видел то, мимо чего проходят все? Как он видел правду?"
У Тарковского есть такие слова: "На мой взгляд, художник поступает вовсе не как искатель, он свидетельствует об истине, о своей правде мира".
Но я не посмею дать ответа, не нарушу основополагающую заповедь мастера о тайне в фотографии. " Иначе будет утеряна многозначность её восприятия", – как считал Смелов.
Может такова цена за прикосновение к тайне, я не знаю. Знаю, что такую цену заплатили мифический Икар, и вполне реальные Моцарт, Ван Гог, Достоевский, – его любимые творцы. След трех гениев легко можно разглядеть в фотографиях Смелова. И тогда вопрос, наверное, будет другой, "Как он так видел?"
Старухи на фотографиях Анри Картье-Брессона и натюрморты Йозефа Судека, где каждый графин тебе столько расскажет, – не унесешь. Это школа, в которой учился Смелов, сам, без поводырей. И фразу Судека о том, что «каждый предмет материального мира наделен собственной душой» он воплотил еще более масштабно. подойдите к стенам домов и поднимитесь на крыши в фотографиях питерского мастера.
Один натюрморт из его работ не дает мне покоя. В нем, кстати, есть вещи, оставшиеся от бабушки Бориса.
Отражение света в зеркале, и кроме зеркала, некому его встречать в этом доме, и очки, одни, вторые, брошенные, которые уже никому не нужны, в рассеянном свете.
И все же стоит упомянуть еще один фильм, художественный, о фотографе, который я интерпретирую как документальный... о Борисе Смелове. В 2008 году, ровно через 10 лет после смерти Бориса режиссер Вим Вендерс пишет сценарий и создает картину «Съемки в Палермо».
Вот цитата из фильма: "Мне очень нравится идея негатива — обратная сторона жизни, обратная сторона света". Вот сюжет, он причудлив, а метания человека среди обветшалых городских зданий непонятны. Главный герой фильма фотограф Финн Гилберт начинает видеть странные вещи.
Мистика и искусство, смешиваясь, начинают проникать в его жизнь и трагичен финал этой судьбы молодого успешного талантливого фотографа.
"Я должен умереть, но не умер", – говорит Финн. Значит, он побывал где-то там, за гранью реальности.
Борис Смелов. Художник, заглянувший в бездну. Его фотография – унылый город, зима и снег, а читается совсем другое.
Я открываю пятую страницу книги, начало романа "Униженные и оскорбленные", и читаю: "Прошлого года, двадцать второго марта, вечером, со мной случилось престранное происшествие".
© Андрей Толкачев
#фотография
#городской пейзаж
#достоевский
#санкт-петербург
