— А ты, значит, охотишься на них и убиваешь?
Мерлин вздохнул:
— Нет. Обычно мы их не трогаем, если они ведут себя прилично. Вообще-то, дегустаторы есть даже среди наших… один в бухгалтерии… другой… э-э-э… в госпитале. Их слюна обладает замечательными лечебными свойствами.
— Тогда зачем ты ткнул Фрэнка шляпной булавкой?
— Как ты поняла, что это именно она?
— Я изучаю искусство. В том числе ювелирное, хотя моя специальность — рисунки по ткани. Точнее, это будет моей специальностью, когда начнется семестр. Вот почему я ищу отца сейчас: у меня есть время, три свободных месяца, а потом надо будет впрягаться и пахать, как выражается миссис Лоренс.
— Кто это — миссис Лоренс?
— Она учила меня рисованию, когда я была в выпускном классе. Благодаря ей я поступила, и она говорит, что это редкий шанс, который нельзя профукать.
— Вот как? И куда же ты поступила? Осторожно, поворот.
— В училище Слейда.
— Значит, ты талантливая.
— Говорят, что мои гравюры ничего. А еще я по-настоящему умею рисовать. Хотя сейчас это не в моде. Рисовать, в смысле.
— Приятно, наверное, делать что-то руками. Поворот.
Они повернули, и Сьюзен опять едва поборола тошноту, когда на них надвинулось облако тухлой вони, но в то же время поняла, что за разговором действительно расслабилась и даже почти успокоилась. Она выпалила первый вопрос, который пришел ей в голову:
— Если на тропе нам ничего не угрожает, может быть, присядем?
— Нет, — сказал Мерлин. — Тропа остается истинным путем лишь до тех пор, пока по ней идут. Если мы сядем или просто остановимся, она сожмется до клочка земли под нашими ногами и нас обступит туман, из которого выйдет водяной.
— Ясно, — сказала Сьюзен. — А ты что, волшебник?
— Нет, я книготорговец.
— Кто?!
— Книготорговец. Продаю книги. Вернее, принимаю товар, распаковываю, расставляю по полкам. Продажами занимаются другие, обычно праворукие.
— Праворукие?
— Это семейный бизнес. Вернее, клановый. Мы все либо правши, либо левши. Хотя иногда мы меняемся. «Книги — одним, крючья — другим», как у нас говорят.