"Одновременно с художественным взлетом Спилберг совершил черное дело..."
Текст: Валерий Кичин/РГ
Гениальное творение Леонарда Бернстайна, сенсационное бродвейское шоу "Вестсайдская история" уже было экранизировано в 1961 году. Зачем Стивен Спилберг взялся за ремейк классического фильма Роберта Уайза? А зачем снято столько ремейков "Гамлета" или "Анны Карениной" - вас не интересует?
Когда автора стихотворных текстов этого мюзикла Стивена Сондхайма в одном из последних интервью спросили, как он относится к новой версии, он резонно заметил: если театральный спектакль - живой организм и меняется от вечера к вечеру, то кинофильм и спустя полвека остается все тем же. А все вокруг уже изменилось, новые поколения принесли новый взгляд на мир. Поэтому
и пьеса, и мюзикл продолжают полноценную жизнь только в новых режиссерских интерпретациях.
Съемки фильма были окутаны маревом догадок и слухов. Писали, что действие перенесено в Пуэрто-Рико наших дней, что тема расизма ушла как потерявшая актуальность. Все оказалось фейком: история новых Ромео и Джульетты осталась в Нью-Йорке 60-х, а тема расовой непримиримости выглядит еще реалистичней. Все по-прежнему происходит на бетонных конструкциях строительства Линкольн-центра - в кадр даже вплывает уточняющая это обстоятельство табличка. Здесь и напоминание о времени действия, и поклон старому фильму - такие
братские рукопожатия обдуманно разбросаны по всему фильму.
Все и узнаваемо и ново: условность мюзикла сплавилась с реализмом кинодрамы, открывая, в сущности, для угасающего киножанра новые горизонты. Великолепный фильм Роберта Уайза - Джерома Роббинса был открыто театральным: там театральные гримы, набриалиненные прически, есть увертюра, идущая без изображения, и антракт с интерлюдией. Белая Натали Вуд играла смуглую Марию, имитируя южный темперамент. Всем правила театральная условность. Публика была к ней привычна - примерно таковы все мюзиклы вплоть до последнего - "Аннет", который довел театральность в кино до сюрреалистически картонного абсурда.
У Спилберга все настоящее. Не приземленное, но земное.
Пуэрториканцев играют испаноязычные актеры, у них и экзальтированность природная, и жестикуляция другая, акцент и мелодия речи настоящие. Английские диалоги перемежаются испанскими фразами - вавилонскую смесь "понаехавших" ощущаешь физически, ты в центре этого "плавильного котла"; попутно отметишь, что и сам Тони - Антон, поляк. Условный Нью-Йорк стал реальным: вот его метро, его улица, его трафик. Сценарист Тони Кушнер развил диалоги: прежде утилитарно служебные, они стали живыми и мускулистыми. Теперь "Акулы" не просто воюют с белыми, они отстаивают от алчных хищников свои дома, а история прежних злоключений Тони, чуть не убившего человека, подана более подробно и внятно. Тактично аранжирована музыка Бернстайна, смещены темпы, стали еще более динамичными, энергетически накаленными.
Танцы в хореографии Джастина Пека размежевались с классическим балетом и впитали открытия еще не существовавшего в 60-х contemporary dance, эстетику "боевых искусств", слиплись с дракой и смотрятся естественным, захватывающим дух выплеском молодой разрушительной энергии. Пение возникает как разрядка в миг высшего напряжения, как взрыв чувств, и не останавливает действие, а его развивает. Поют все сами, и это выглядит естественней, чем артикуляция под чужую фонограмму. Возвышенно романтическая интонация сцены первой встречи влюбленных на местных танцульках намеренно снижена, освобождена от условной поэтики типа мгновенных озарений и стрел Амура, пронзающих сердца, зато появилась ранее дефицитная "химия". Любовь не слетает с небес, а прорастает из тех же будней, лишь постепенно все вокруг преображая.
Полную статью можно прочитать здесь.
#Ромео и джульетта #мюзикл #вестсайдская история #стивен спилберг #кино и литература
