24 июля 1941 г.
Сегодня утром сразу же после работы зашел к Ваське Тугай и мы с ним поехали за Каму купаться. За Камой время провели хорошо: купались, загорали. Там - на Каме - я зашел на водную станцию и хотел взять лодку покататься, но друг, который там работал, оказывается, взят в армию. Значит, уже третьего моего товарища забрали в действующую армию. До свидания, Николай, бей там фашистов по-нашему, по-советски.
Домой пришел в 6 часов вечера и сразу лег спать. Получил письмо от Маруси Щепетковой из г. Краснокамска. Это одна из моих московских знакомых девчат, их сюда перевели работать на время войны. Вместе с ней приехала Катя и еще две девушки. Катя – это сестра Нины, девушки, с которой я проводил свое свободное время в Москве. Где-то сейчас моя Нина? Не попал ли их дом в места бомбардировок г. Москвы немцами? Жива ли она? Постараюсь узнать о ней посредством писем. Скоро должен получить от нее ответ на письмо, которое я ей написал отсюда после моего приезда из г. Москвы. Маруся приглашает меня приехать к ним 27/VII-41 г. Если буду свободен, то обязательно поеду. Все же интересно повидать старых знакомых, а тем более что они живут всего только в 40 км от Молотова. Ребята на работе все получили деньги, а мне аванс так и не выписали.
25 июля 1941 г.
Сегодня ходил на дачную пристань узнавать, когда идут катера в Краснокамск и, в общем, ничего почти не узнал. Но согласно расписанию катера идут почти каждый час, так что ехать можно безопасно. На работу ни в коем случае опоздать нельзя. Если я уеду туда днем 27/VII-41 г., то я вечером уже смогу вернуться обратно. В крайнем случае можно приехать оттуда и 28/VII днем, т.к. мне на работу надо будет с 7 час. вечера. Вчера с Медведем прочитали в газ. «Звезда» и видели там снимок про нашу знакомую девушку из сельхозинститута Веру Аничкову.
Она и ее подруги Маруся, Элли и Лида во время каникул учатся на курсах трактористов и комбайнеров, а потом будут работать на полях колхозов. Интересно, почему они не пишут письма? Обещали писать, а сами еще ни одного письма не написали.
Ежедневно на фронт отправляют из города много военнообязанных. Как-то будут переживать женщины этот период войны? Ведь всем известно из медицины, что женщина не может прожить без мужчины, как и он без нее. Да, бабам сейчас приходится туго, а особенно это заметно в сельских местностях. Здесь, в городе, все же народ остается, так как с заводов на фронт не берут. На этом писать сегодня кончу. Взял в библиотеке книгу Люфанова «Исламов», надо будет ее почитать, а потом снова идти на работу. Как мне сейчас противно это слово «на работу», ведь фактически я в заводе ничего не делаю! Кабина моя в ремонте, а я просто шатаюсь по цеху и ничего не делаю. Скоро ли я буду работать нормально, а то все это бездельничанье мне очень надоело. Уже почти 6 месяцев прошло, как я нормально на работе не работал. Все же без работы бывает очень скучно, и время долго тянется, да и сознаешь сам, что никакой пользы ты государству не приносишь. Но в скором времени работы обещают много.
26 июля 1941 г.
Сегодня у меня тяжелый день. Утром пришла мать Виктора и принесла письма от Виктора и от Семена. Виктор уже лежит в госпитале в г. Ярославле. Он пишет, что ранения не имеет, а только небольшие ушибы, но я думаю, что это он пишет потому, чтобы родные его меньше об нем беспокоились. Семен в письме сообщает, что его отправляют на фронт, а до этого времени он жил и работал как военнообязанный в г. Шуе. Виктору написал письмо, а Семену писать все равно бесполезно, т.к. адрес его еще неизвестен, а из Шуи его уже увезли. Вчера был у Митьки Л., и он сказал, что получил от Ваньки Л. письмо, в котором тот пишет, что его забирают в армию. В общем, парню не повезло. Он все хотел пожить в каком-нибудь другом городе и вот только добился своего назначения в г. Могилев, как началась война. Из г. Могилева его перевели в г. Куйбышев, а оттуда, по-видимому, и взяли в армию. Кольку Залеткина пока еще не увезли.
Сегодня утром имел разговор со своей матерью. Она сказала, что отец думает, что будто бы я не даю им денег, которые получаю. А откуда я их возьму, если мне аванс не выписали? Но ничего, если они так думают, то и пусть. А есть я дома больше не буду. Лучше у ребят у знакомых займу немного денег и как-нибудь вытерплю до окончательной получки. А если еще и ее не выпишут, то тогда, конечно, будет труднее. Но все же и тогда я духом не паду. А пока – я решил твердо – дома есть не буду и так и отцу скажу. Раз вы думаете, что я вам денег не даю специально, то, значит, и вашу пищу я есть не желаю. Но это все же я потом им вспомню, когда буду получать деньги опять нормально. Вообще, после отпуска с деньгами бывает очень плохо. А тем более во время поездки в Москву я очень издержался. Все же купил себе костюм, патефон, да и жил там полмесяца. А ведь это все стоит денег. Сегодня, может быть, увидаю Зину, что ни говори, а все же когда я ее долго не вижу, то мне очень скучно. В выходной день, наверное, будем работать, и я не знаю, сумею ли я съездить в Краснокамск, чтобы успеть оттуда вернуться к 1 ч. ночи.
Сегодня приехали ребята из-под г. Пинска. Они там были в лагерях вместе с братом Борей, и когда немцы стали там все бомбить, их распустили. Ребята приехали, а Борис очень ослаб и не мог идти. Остался[1] он от них где-то за Смоленском. Вместе с ним остался Колька Масалкин. Вот это все же друг, товарища в беде не бросает. На днях и они должны приехать сюда в город, если, конечно, Борька вытерпит все лишения. И все это получается из-за каких-то сволочей Гитлера и Риббентропа. Скорей бы их разбили да уничтожили, чтоб от них и следа на земле не осталось. Тогда многие народы вздохнут свободной грудью. Получил письмо от Кати, она очень беспокоится о Нине и о родных и просит ей сообщить, что они мне пишут. Они мне тоже ничего не пишут, хотя письмо я послал уже давно. Живы ли они там? Ведь Москву-то все-таки бомбят.
Дневники А.И.Дмитриева изданы в электронном формате на компакт-дисках:
[Дмитриев А.И.] Дневник рабочего. 1941-1945. — [Пермь,2014].