Мы за одним столом. Почти не изменился, только теперь совсем не пьёт. После инфаркта. Мы не виделись лет сто. Но сейчас напротив всё те же голубые глаза и тонюсенький звенящий голос, особенно если затянет, как всегда, «a cappella». Сначала он был моим начальником, а позже мы поменялись местами. Сейчас понятно, что это были лучшие годы. Золотое время. Как известно, лучшее – враг хорошего. Стремясь к лучшему, мы, зачастую, сами того не желая, уничтожаем то, что больше уже никогда не повторить.
Смотрит на меня весь вечер, будто силясь что-то произнести. Что-то давно сформулированное и, прежде всего, не для меня – для себя. За столом смех и воспоминания, в общем, всё то, что сопровождает любое доброе застолье. Как и сегодняшнее, объединившее, скорее всего, всех гостей в таком составе в последний раз. В этом октябре мы съехались на Юбилей друга из разных городов и сейчас никак не можем наговориться и прервать этот замкнутый круг воспоминаний, пересказывая их друг другу снова и снова. Пространство вокруг уже давно потонуло в бездонном гуле радости…
– Прости меня!
В это мгновение гул прекращается, а все сидящие за столом замирают в полоборота с полуоткрытыми ртами, пытающимися либо сохранить полуулыбки, либо не выронить остатки не пережёванной до конца пищи. Время останавливается. Точнее замирает и становится прямо-таки осязаемым. Словно пылинки в лучах солнца, которые никуда не спешат, кружат в своём, лишённом земного притяжения танце. В моём сознании визуализируется выражение «Глотать пыль в суде».
…Именно так и происходит в последнее время: дни, недели, месяцы, годы… Меняются судьи. Последняя, наша выпускница, взяла самоотвод. Я готовила её к поступлению в университет. Моя адвокатесса – тоже бывшая студентка. Странный судебный процесс, опять-таки похожий на замкнутый круг: взгляды участников, устремлённые друг на друга, день ото дня всё больше напоминают следы трассирующих пуль. Только я всё чаще смотрю в окно, за которым цвет из бело-серого превращается в жёлто-зелёный снова и снова. В чём сила? Конечно же, в Правде. Спустя годы, Правда обязательно восторжествует и формализуется в виде мирового соглашения с полным признанием вины и дальнейшим запретом работать в образовательных организациях. Мне советуют запросить возмещение морального вреда, но я давно уже знаю, что самый главный моральный вред человек наносит себе сам и, поэтому, размер и периодичность бремени выплаты себе самому лежит, соответственно, на самом себе.
– Прости меня! Я тогда многого не понимал и, конечно же, был не прав… Сейчас бы я так ни за что не поступил. Мне, правда, очень жаль…
Зачем говорить об этом сейчас, в этой лёгкой, едва опьянившей праздничной атмосфере, при всех? Я сразу представляю, как в сознании присутствующих моментально возникают самые нелепые сценарии по мотивам услышанного. Я уже давно постаралась максимально забыть ощущения того странного времени и «вкус» той пыли… Теперь, в полной тишине, молчаливо жующие ждут от меня хоть какой-то реакции.
– Я не могу Вас простить. Это не в нашей власти. Это решается Там.
В этот момент все присутствующие инстинктивно устремляют взор куда-то вверх. Кто-то качает головой, продолжая жевать, а кто-то залпом опрокидывает «перегретую» в руках рюмку…
– Сейчас уже практически всё забыто. Жаль только потерянного времени. Это единственное, о чём я сожалею…
