До чего ж народ у нас пакостный! Едешь утром на работу, малолетки все места заняли, наушники в уши повтыкали, в телефоны уставились и не видят никого. Правильно Виталик Кличко сказал: "Чем старше человек, тем больше ему лет", это же про меня, а этим подросткам-переросткам по фиг, что рядом женщина в возрасте стоит! А приструнишь, хоть и уступят место, но с такой миной, будто вместо пива уксуса хлебнул.
Или вот сосед Витька. Взял моду в подъезде курить. Дома ему, видишь ли, жена запрещает! А кого это колышет? Это их личное, семейное дело. А подъезд- общественная территория! Сколько раз ругалась с этим прохиндеем, все равно курит.
-Да где же мне курить?
-Не мое дело. Не знаешь, где, бросай. Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет! Хочешь, небось, помереть здоровеньким? А нас, соседей, нечего дымом своим травить, чай, не 15-й год!
-Так немцы же газом травили. И здоровым я помирать не хочу!
-А придется. Не бросишь на лестничной площадке курить, помрешь здоровеньким во цвете лет.
И соседи, главное, молчат, как партизаны. Вот если бы всем миром за него взяться... Так нет! Обходят меня стороной, медузы бесхребетные!
И на работе не лучше: начальник- тиран, сослуживцы- идиоты.
Вот так живешь себе, живешь, и, бац! Сегодня утром встала, горло болит, видно слишком громко вчера кричала. Или на улице горло застудила? Неизвестно. Только голоса нет, как нет. Одно шипение осталось.
Вышла в подъезд, чувствую-дымом потянуло. Опять прохиндей на лестничной площадке курит. Хотела я крикнуть, а вместо крика одно шипение злобное вышло:
-Ш-ш-ш!
У Витьки от неожиданности аж руки затряслись, сигарету чуть не проглотил, боком, как краб, к своей двери пятится:
-Простите, Варвара Семеновна, я больше не буду!
Зашла в автобус, к малолеткам подошла и смотрю пристально:
-Ш-ш-ш!- сразу двое вскочили.
-Садитесь, бабушка!- а те, что напротив сидели, всю дорогу косились на меня тревожно. Мало ли, что от меня ожидать можно?
Приехала на работу, села за стол. Сослуживцы тары-бары между собой, а я молчу. В другой раз я бы всё им высказала, но не сейчас. Все даже притихли.
-Варвара Семеновна, у вас все в порядке?
-Ш-ш-ш...
Слышу, Кукушкин Пронькиной шепчет:
-Похоже, старая грымза что-то знает...
-Что она может знать?
-Может, после Нового года сокращение будет?
-Да ну!
-Вот тебе и "да ну"! Смотри, сидит, в компьютер уткнулась, своего особо ценного мнения не высказывает, в разговоры не мешается, делает вид, что работает и шипит, как змея. Точно, сокращение будет.
Все по рабочим местам разошлись, поглядывают настороженно, не знают, чего от меня и от жизни ждать.
-Варвара Семеновна, вас начальник вызывает.
Пошла.
-Варвара Семеновна, что там у нас с премией по итогу года?
-Ш-ш-ш!
-Понимаю, премия небольшая. Но и не шиш всё-таки. Так и прибыль в этом году меньше! Карантины всякие, локдауны...
-Ш-ш-ш!
-Вы думаете?
Начальник побледнел, тревожно оглянулся по сторонам и громко сказал, обращаясь к портрету на стене:
-Конечно, для нас главное- люди! Мы не можем допустить, чтобы у людей снизился уровень жизни!
-Ш-ш-ш...
Начальник понизил голос до шепота:
-И увеличьте премию в два раза. Себе. Спасибо за сигнал,- прошептал начальник и подмигнул заговорщицки-ш-ш-ш!