Михаил Степанович Оборин всей душой ненавидел своего бывшего зятя. Ещё бы! Ведь именно по его вине, как считал сам Михаил Степанович, покончила собой его единственная дочь Екатерина Бакман, которая была женой Савелия.
Савелий Бакман тогда начинал работать учителем высшей математики в ВУЗе. Он понравился одной девятнадцатилетней студентке Светлане Патрушевой, которая разными способами пыталась привлечь внимание преподавателя к своей персоне: часто оставалась после уроков якобы задать пару-тройку вопросов по пройденной теме, здороваясь, всегда улыбалась, на праздники дарила Савелию подарки как бы в знак уважения. Однако молодой математик никогда не отвечал взаимностью, строго храня верность своей Екатерине.
Тогда настырная и коварная Светлана решила во что бы то ни стало их поссорить, и однажды на глазах многих очевидцев она сама поцеловала Савелия в губы.
Их поцелуй совершенно случайно увидел проходивший мимо отец Екатерины. Он тогда отругал молодого зятя и, не разобравшись, пообещал рассказать всё дочери.
Михаил сдержал обещание главным образом потому, что рано или поздно Катя узнала бы о случившемся от кого-то другого. Девушка восприняла новость из уст отца, как приговор себе, и ночью повесилась в своей комнате, оставив лежать в кроватке двухгодовалого сына.
С того времени прошло двадцать лет, а Михаил Степанович ни на секунду не усомнился в вине Савелия. Его ненависть к бывшему зятю была настолько сильна, что уже будучи пенсионером Михаил готов был убить Бакмана, представься ему подходящий случай, тем самым отомстить за дочь и успокоиться.
Единственное, что осталось у Михаила Степановича от Екатерины, это её сын Алексей Бакман, которого мужчина один воспитывал все эти годы.
Савелий тогда сменил место жительства, но время от времени писал письма Михаилу Степановичу, где спрашивал, нужна ли помощь. Он не терял надежду, что тесть простит его или хотя бы позволит видеться с Алексеем. Но Оборин даже ни разу не вскрыл ни один конверт. Каждый раз, получая новое письмо, мужчина без зазрения совести выкидывал его в мусорное ведро.
Двадцать лет Савелий не появлялся в жизни сына, пока серьёзно не заболел.
В тот день Михаил Степанович, как обычно, возвращался с внуком с рынка, где, сидя на пенсии, приторговывал разным барахлом.
— Вот закончишь медицинский институт, и я — на покой, — тяжело дыша, сказал дед, когда они подходили к дому. — Буду отдыхать, как белый человек.
— Белый человек, — повторил Алексей и усмехнулся. — Да ты и сейчас можешь отдыхать, дед. Большой прибыли от твоих продаж всё равно нет.
— Не скажи, Лёшка! Раз на раз не приходится.
— Бери хотя бы выходной день. А то работаешь без выходных, зимой — мерзнешь, летом — от жары мучаешься...
Возле подъезда дома, на втором этаже которого проживали дед с внуком, к ним неожиданно обратилась женщина лет сорока на вид.
— Михаил Степанович! Здравствуйте, — поприветствовала она, — вы меня не узнаёте?
— Пойдём, Алексей, — сказал дед. — Ходят тут всякие... шляются.
Михаил Степанович женщину сразу узнал. Это была та самая Светлана Патрушева, которая обольстила отца Алексея двадцать лет назад.
— Почему всякие, Михаил Степанович? Я Света, помните меня? Я была студенткой Савелия Абрамовича, теперь я...
— Тем более! — перебил женщину пенсионер. — Нечего нас беспокоить! Лёша, открывай подъезд!
— А вы Алексей Бакман? Сын Савелия Абрамовича? — Светлана обратилась конкретно к Лёше.
— Да.
— Как же вы выросли! Лёшенька, я не знаю, почему ваш дедушка так ненавидит Савелия Абрамовича, что даже за двадцать лет не ответил ни на одно его письмо... Но сейчас ваш отец сильно болен...
— Женщина! — вскрикнул Михаил Степанович. — У нас своя жизнь, у него своя. Нечего нас беспокоить!
— Что значит не беспокоить? В одном городе всё-таки живём, — продолжала Светлана. — У меня возникла необходимость уехать, и мне надо, чтобы с Савелием Абрамовичем кто-то посидел, посмотрел за ним в течение двух недель. Я вас очень прошу, — женщина подошла ближе, но дед буквально втолкнул внука в приоткрытую дверь подъезда и сам зашёл с большой сумкой в руках. — Я вас очень прошу, просто некому с ним посидеть, понимаете? Михаил Степанович... Лёша...
В ответ металлическая дверь издала характерный щелчок. Мощный магнит громко притянул её, словно сообщая женщине, мол, зря приехала.