1й Офицерский полк прошёл по главным улицам Нахичевани, огнём
выметая красногвардейцев и солдатзапасников. Артиллеристы тоже
отличились – выкатив свои пушки на берег Дона, они обстреляли корабли
Черноморского флота, прибывшие поддержать ростовских большевиков.
Канонерка «Колхида» и два траллера с «братишками» шли вверх по реке,
не зная, где же лучше высадиться, и тут по ним ударили прямой наводкой!
Орудия били в упор, стреляя с удобством, как в тире. Один траллер пошёл
ко дну, другой лишился хода и поплыл к морю, сносимый течением, а
канонерка живо развернулась и стала его догонять, не заморачиваясь
спасением тонущих товарищей.
На Екатерининской площади «белых» встретили баррикады из вагонов
линейки,
автомобилей и подвод, гружённых бочками. Укрепления
перегораживали площадь, протягиваясь от памятника царице, велением
которой возник Нахичеван. Между опрокинутых вагонов, изпод битых авто
торчали «максимы» и «гочкисы».
Марковцы не успели выйти на площадь, а те уже застрочили – сперва
у одного пулемётчика нервы сдали, а после и остальные заторопились
расходовать патроны зря – офицеры укрылись.
– Одно из двух, – сказал Сергей Леонидович, пластаясь по стене, –
деревянный крест или Георгий 3й степени!
Кирилл прижался к стене, не решаясь выглянуть. В угол ударила пуля
– Авинов успел отвернуться, и кирпичная крошка посекла щеку. Гадёныши
краснопузые…
Тимановский вытащил трубку изо рта и крикнул артиллеристам:
– Огоньку не найдётся?
– Щас мы им дадим прикурить, ваше высокоблагородие! –
откликнулся парень в галифе, сапогах – и в косоворотке. Светлый чуб на
его лоб падал не изпод фуражки, а изпод картуза – вылитый
крестьянинсередняк.
«Банг! Банг! Банг!» – забили трёхдюймовки. Полетели последние
стёкла из вагонов, раскатились бочки, рванул задетый бензобак, полыхнул,
окатывая красногвардейцев жидким огнём.
– Шашки вон! – прозвучала далёкая команда. – Намётом!
Казакиюнкера налетели с лихим посвистом, заворачивая «красным» в
тыл, и пошла веселуха! Очень скоро молоденький есаул Высококобылка
перескочил с коня на крышу мятого «рено» и помахал шашкой – путь
свободен!
Быстрым шагом полк добрался до Ничейного поля – и вышел на
окраину Ростова, двинулся по Большой Садовой. Город жил так, словно не
касалось его противостояние порядка и анархии, «белых» и «красных», –
почти все магазины, роскошные и богатые, были открыты, постоянно
хлопали двери многочисленных контор, впуская и выпуская армии
разносчиков и посыльных. Несмолкаемый шум экипажей, звонки трамваев,
говор толпы полнили широкую улицу, отражаясь от стен двух, трёх,
пятиэтажных зданий.
В самом Ростове бои прекратились – сопротивление было сломлено,
большевики ушли в подполье. Кирилла беспокоил казачий полк, не
желавший воевать с «красными», а потому не покидавший казарм, но
тревожился он зря – в тот же день атаман Каледин в одиночку разоружил
полк. Нагрянул в казармы и рявкнул: «Оружие сдать!». И казаки
послушались приказа