Эта фотография, автором которой являлся военный фотокорреспондент Иван Шагин, впервые была опубликована 6 декабря 1941 года в газете «Комсомольская правда». Фотографию сопровождал небольшой текст:
«В числе красноармейцев, вступивших в отбитую у фашистов деревню Ю. был красноармеец М. КОЛОМЕЙЦЕВ, бывший колхозник этой деревни. Как родного сына, встретила его колхозница Ксения Васильевна ФЕДОТОВА. Она рассказала ему о зверской расправе фашистов, учиненной над ее мужем, заместителем председателя колхоза, другом М. Коломейцева»
Деревня Ю. — это деревня Юшково Наро-Фоминского района Московской области, которую освободили 3 декабря 1941 года бойцы 16-го пограничного полка войск НКВД по охране тыла Западного фронта при поддержке взвода танков 20-й танковой бригады.
Немецкие танки стоят у в'езда в деревню Ю[шково]. Ребятишки копошатся подле них, выискивая что-то в груде изломанных, покореженных металлических частей.
Третьего дня здесь кипел ожесточенный бой. Немцы пытались прорваться из района Наро-Фоминска к основным коммуникациям Можайского направления, но наши части остановили врага и опрокинули его. В этом бою и была отбита деревня Ю[шково], находившаяся в руках у немцев немногим более суток.
Дымки подымаются над деревней. Еще тлеют пожарища, черные остовы труб торчат среди обгорелых бревен и пепла, а рядом в уцелевших избах уже растапливают печи возвратившиеся хозяева.
Они сгружают с саней свой скарб, который прятали в ближайшем лесу, и, проходя к крыльцу, брезгливо перешагивают через трупы немецких солдат. Трупы валяются повсюду: во дворах, на улицах, в канавах.
Мороз — 25 градусов. Т р у п ы_н е м ц е в_о к о ч е н е л и, о д е р е в е н е л и. Странно выглядят они: как фигуры из паноптикума, с изжолта-восковыми лицами, со скрюченными пальцами.
Колхозники проходят мимо, мельком взглядывая на них:
— Этот, что ли, забрал у вас в избе все спички, какие были?
...
— Нет, другой. Вот тот, что лежит правее...
Даже сараи набиты т р у п а м и_ф а ш и с т о в. Колхозники об'ясняют, что немцы сразу же затаскивают своих_у б и т ы х_в помещение, «от постороннего взгляда подальше».
Группа красноармейцев проходит по улице, присматриваясь к брошенным немецким противогазам, магазинам с противотанковыми патронами.
Вдруг к одному красноармейцу бросается на грудь пожилая женщина.
— Мишенька, Миша! Убили ведь старика моего! Убили на глазах моих, гады проклятые!
Немцы расстреляли жителя деревни Ю[шково] Федотова за то, что тот был заместителем председателя колхоза. Вошли в избу, спросили, что он делал в колхозе, и, получив ответ, поставили к стенке.
— Не плачь,
— говорит красноармеец, но у него самого губы предательски дрожат и щека дергается.
— Не плачь так, Васильевна.
...
— Наш это парень,
— поясняют колхозники.
— Бывший кладовщик колхозный, Миша Коломейцев. В армию ушел, а теперь — смотри, с Красной Армией вернулся. Дружили очень с Федотовым, покойником...
За короткое пребывание в деревне немцы успели убить всего несколько человек. Повод, как всегда, находили самый пустяшный. Одного старика убили за то, что он недостаточно быстро снимал валенки, которые приглянулись офицеру.
— А Шинковых вы видели?
— спрашивают нас.
— Они край деревни жили, дом у них фашисты сожгли, теперь они у Черновых стоят. Как же, они красноармейца-пограничника спасли!
Перед нами три сестры Шинковы: Антонине двадцать лет, Александре — девятнадцать, Пелагее — восемнадцать. Жизнерадостные, улыбающиеся девушки.
— Так и спасли,
— говорит Антонина.
— Он ранен был, ходить не мог. А немцы уже близко. Стрельба вокруг — ужас! Мы хотели в щель запрятаться, видим: он. Взяли его, потащили.
...
— Он был без сознания?
...
— Нет, в сознании, только очень слабый, все время шопотом говорил: «Спасибо, девушки, спасибо вам».
...
— Я винтовку его тащила,
— вставляет Александра.
— Что ж, немцам доставаться винтовке-то?
...
— Спрятали его в погреб. В самый уголок. Загородили его мешками. Говорим: «Миленький, только стони потише»...
...
— А тут уже немцы в деревне. И к нам в избу. Полна изба немцев. Человек пятьдесят. Первым делом стали, извините, вшей на себе искать. Расстегнет какой-нибудь свою курточку, а под курточкой белье черным-черно, а у некоторых и вовсе белья нет.
...
— А наш раненый в погребе пролежал почти сутки,
— продолжает Антонина,
— То одна, то другая к нему бегаем. «Крепись, — говорим, — миленький. Скоро наши придут, крепись». Но только он под конец совсем слабый стал...
...
— Его сейчас в госпиталь отвезли. А нам всем трем от командования полка благодарность. Спасибо, пишут, за то, что жизнь нашему красноармейцу спасли...
Деревню Ю[шково] наши части заняли на рассвете и продолжали гнать немцев, не останавливаясь, не давая им ни минуты роздыха.
Фронт отодвинулся от Ю[шково] далеко на юго-запад, и жители деревни снова начинают жить, как раньше. Вынослив, упрям, несокрушим в своем оптимизме, в своей воле к жизни русский человек.
Л. ПЛАТОВ (1941)
☆ ☆ ☆
11 декабря 1941 года командованием войск НКВД по охране тыла Западного фронта сестры Шинковы были представлены к медали «За боевые заслуги».
19 декабря 1941 года Военный Совет Западного фронта приказом № 0411 наградил сестер медалью «За отвагу» за спасение не одного, а трех (!) красноармейцев.