Что вылезло из-за сарая...
Дима гулял. Возле дома, туда и сюда. Измерил шагами забор. Получилось -нисколько, пока дошагал до конца, всё забыл.
Погулял по дороге. По ней они вчера с мальчишками чуть не дошли до краешка Земли. Но вдруг стемнело, и они вернулись. Ещё и потому что даже с краешка Земли смотреть на темноту, наверное, не интересно никому.
Домой Дима бежал! Но мама всё равно уже стояла на крыльце, и не ушла до сей поры его искать лишь потому, что не могла решить, откуда ей начать? И так по Диме наскучалась! Что сегодня вышел он на улицу лишь к вечеру, когда всем стало ясно и понятно, что без кислорода, что на улице живёт, ребёнок дальше жить не сможет.
…Под окнами, чтобы его всё время было видно! Никуда не убегать!..
Гулялось – так себе, гулялось – скажем так – не очень… Дима потрогал шершавую стенку сарая, ещё ра потрещал палочкой по забору. И уже собрался залезть под крыльцо.
Как за сараем мелькнуло. И скрылось. Как будто бы кто-то хотел!.. И не вышел.
Кто?..
Притихли на карнизе воробьи. Не дожидаясь ужаса, что мог вдруг появиться, с крыши сорвалась и улетела в даль ворона. Притаилось всё!
Но больше не мелькало. И Дима, так и не дождавшись ничего, пошёл. Приник спиной к сараю и по шагу, и по шагу! Как разведчик, до угла, там замер. И, выставив вперёд свой пистолет, шагнул.
Но никого там убивать и не пришлось, там оказался не шпион! Едва не ткнувшись в Диму бархатным носом, навстречу шагнул жеребёнок! Его мама-лошадь ела травку, ну а он!
Сначала он, конечно, словно глупый, бегал, бегал! Пока не услыхал, как за сараем зашуршало. И теперь. Глаза свои большущие уставил, и был уже готов в одну секунду снова убежать.
Уже пора о чём-то было говорить, и жеребёнок был вблизи такой!.. Что «руки вверх!..» кричать такому не хотелось. Да и жеребёнок: вдруг уши навострил, вдруг сделал их торчком. И чуть вперёд качнувшись, тоненько сказал одно лишь слово: «И-и-и?..» И, что есть мочи, замахал своим кудрявым небольшим хвостом.
И Дима понял, у него такое было «здрассьти» Дима, было, тоже замахал! Но вспомнил, что хвоста такого у него и нет, и он махать не стал.
Зато был настоящий жук! В коробочке, в кармане. И Дима тотчас ту коробочку открыл и на ладошке жеребёнку протянул!
Но мама-лошадь, что на них внимательно смотрела, вдруг низким голосом откуда-то из живота сказала недовольно: «Хм-м-м!..»
Что на лошадином и на человечьем языке означало, что брать у незнакомых ничего не стоит, что жеребёнку лучше отойти!
Но жук так зеленел… Что жеребёнок-сын на маму только оглянулся, - и потянулся всё же к коробку.
Жук был отличный, жеребёнок уже начал его нюхать!
Но только-только Дима поднял руку, чтобы только лишь его по белой звёздочке на лбу погладить. Как тут же, растолкав и расшвыряв огромными боками их по сторонам! На жеребёнка с Димой налетел какой-то настоящий ураган, и между ними. Прижавши грозно уши и ужасно хмурясь! Оказалась лошадь.
Её никто не ожидал, они стояли!.. Только лошадь не хотела слушать. Глазами вдруг сверкнула так! Что Дима отступил, за что-то зацепился, стал уже валиться!
Но ему не дали, подхватили! И голос мамы громко, словно гром, из-за спины сказал: «Не сметь!..»
Сверкнули лошадиные большие зубы, внимательно в её глаза смотрела мама!
В это время Дима, чтобы всё увидеть, из-под её руки выкручивал своё лицо, а из-за лошади тянул своё лицо и жеребёнок! И только мамы в это время не тянули ничего. Они смотрели. Друг на друга – просто так, глаза в глаза упёрлись. И пусть таких отличных зубов - ни даже обыкновенных копыт! - у мамы Димы не было, лошадь отступила первой. Как будто поняла, что Дима ничего плохого жеребёнку не хотел! Кивнула. Будто бы сказала: «Ладно…» - и оттесняя боком жеребёнка, отошла.
И стало хорошо, и стало тихо! Возвратилась наконец ворона, По улице уже пылило стадо из коров. Уже можно было куда-то идти, но Дима и мама стояли. Дима – просто, он – с мамой. А мама попросила не спешить, с её ногами… Она сказала, что они как будто почужели, будто стали не свои. Но скоро снова стали!..
Всё снова стало хорошо, и даже лучше. Посреди лужка, укоризненно взмахивая хвостом, отчитывала жеребёнка лошадь. И пусть по-лошадиному Дима понимал еще не очень. Но было любому понятно! Говорила, как она переволновалась. Что жук мог запросто оказаться ядовитым! А о том, чтобы жеребёнок от неё далеко не отходил, она уже устала и повторять.
А мама Диму не ругала, видно, понимала - он ведь грызть жука не собирался. Ощупывая его со всех сторон, лишь повторяла: «Ты цел?.. Ты цел?..» А когда наконец-то поверила, что Дима всё же цел, облегчённо вздохнула. И пусть темнеть ещё не начинало, объявила, что приключений для неё, пожалуй, на сегодня хватит. И повела его с собой домой...