30
Поговорив с мужем, я поднялась к себе наверх. Меня давно беспокоило, что мой амулет, ранее принадлежавший матушке Демида, молчал уже много Солнц. Первое время после прихода нового князя, я ещё ощущала его тепло. Постоянно носила на шее и старалась поддерживать с ним связь.
Но он стал всё реже откликаться на мои слова, его жар потух. Это совпало с тем временем, когда бабушка сказала, что Ведмурд покинул наши земли. Как будто вместе с ним ушла последняя связь с силой рода.
Но сегодня Демид сказал, что чувствует, что начинают пробуждаться наши земли. Выросли на ней сыны, готовы идти против князя нового.
Первые Солнца после завоевания, земли наши были обескровлены. Большинство сильных мужчин погибли, отроки были совсем младыми. И страз жил в сердцах людей. Хорошо помнили они погромы вражеские, пожары высокие, тела княжеские на воротах города на поругание прибитые.
Страшно было простив завоевателей выступать, да и сил не было. Часть уцелевшей дружины
примкнула к захватчикам, как Боремир. А несогласные были унuчтoжены. При воспоминании о брате Демида, у меня защемило сердце. С тех пор, как мы узнали, что вошёл он в дружину нового князя, запретил Ладо вспоминать о нём. И ни разу за столько Лун не приезжал он в наше селение.
На той единственной встрече Боремир сказал, что согласился на служение захватчикам, чтобы пожары перестали полыхать на наших землях, чтобы сохранить оставшиеся жизни и вновь видеть чистое небо.
- Нет разницы, - сказал он, - какому князю служить, главное чтобы у всех был хлеб и дом. Да и сопротивляться не с кем - много воинов полегло.
Не согласился с ним тогда мой муж, и каждый остался при своём мнении. Но вот сейчас обросла молодцами наша земля, стали люди забывать ужасы пожаров и разорений. Начали смелее роптать на дань тяжкую...
В этих мыслях я бродила по комнате, и вдруг моя рука потянулась к шкатулке, где лежал амулет, что подарил мне Демид на сватовство. Достала его аккуратно, прижала к своей груди, вдохнула воспоминания, которыми он полнился.
И почувствовала, что отзывается амулет, теплеет в моих руках. Только по другому он ощущается. Будто после отдыха, сильнее стал. Вспомнила я, как защитил он нас с Демидом у лесного алтаря. Как помог пробудить в моём суженном силу Перунову, ещё до посвящения его в воuны, и как чуть не потеряла я Ладо милого после этого.
И только вспомнила я об этом, как услышала крики внизу и пламя огня из конюшен вырывающиеся. Братья мужа со старшими детьми быстро к огню бросились, стали водой из колодца заливать - черпают и по двум цепочкам передают.
Небольшой огонь был, быстро справились. Вышел к ним Демид, спросил, что случилось.
- Это я виноват, - ответил Белозар, - начал я лошадей осматривать, а они все в грязи. Вот и наказал братьям, что они животных, которые нас своим трудом кормят, обиходить не могут. Когда отроками были, и то лучше работали.
- А огонь то откуда? - уточнил Демид.
- Так он сам вырвался, - недоуменно ответил брат.
Мужчины смотрели друг на друга.
- Амулет проснулся, - сказала я, подходя к ним ближе. - Я его достала, события прошлого вспомнила, а он отозвался. Потом огонь во дворе увидела.
Демид повернулся ко мне.
- Оживает амулет, да? - спросил он. - Это хорошо, значит не показалось мне, что сила на наши земли возвращается.
Со своего двора показалась княжна. Она редко приходила к нам, чтобы не встречаться с Белозаром. Но при виде огня - забеспокоилась. В след за ней бежали Рада со Светозаром.
Они неслись с такой скоростью, будто во дворе происходила весёлая забава. А они боялись её пропустить.
- Уже всё потушили? - разочаровано протянул княжич. В ответ Демид на него так глянул, что отрок отступил. Среди них с Радой отцовского взгляда не боялась только она.
- Нас раньше Цветана не отпустила, мы доучивались, - сказала дочь.
Заметив в моих руках амулет, княжна подошла поближе. Её талисман тоже молчал последние Солнца и она не доставала его.
- Ты смогла возродить его силу? - спросила женщина.
- Не я, кто-то другой за этим стоит, - ответила я, - а Белозар огонь испытал.
Цветана взглянула на лЮбого, между ними давно была пропасть, но сердца всё также стремились друг к другу.
- Затянул я с посвящением, - сказала Демид, - нельзя было так долго держать огонь не проявленным. Но в нашей семье не принято проходить инициацию до свадебного обряда. Мощь и грубость силы Перуновой должны женской лаской до родниками её внутренними сдерживаться и тушиться, от пожаров собственных воина оберегая. Младших братьев, что жён в дом привели, я уже могу к Перуну провести, а что с тобой Белозар, не знаю.
- Я смогу совладать с огнём, - уверенно сказал он.
- Я если он тебя подчинит, как случилось с Боремиром? - ответил Демид.
Все удивлённо посмотрели на него. Когда Боремир уходил от нас, у него ещё не было посвящения. Как он мог обрести его, когда все старшие воuны пaли - было не понятно.
- Боремир знал, что обладает силой Перуна, и смог проявить её без прохождения испытаний и благословения богов. За это он был наказан - огонь разрушает его, очерствляет душу, наполняет злобой.
- Откуда ты знаешь? - спросил один из братьев.
- Я чувствую его пояс, один из немногих, что горит сейчас в Яви. И я чувствую его дух - он окутал мглой. - сказал Демид.
