Намедни известный кинорежиссёр Сокуров задал несколько неудобных вопросов президенту Путину и высказал ряд рискованных мыслей. Эти мысли кинорежиссёра благодаря вездесущим СМИ вскоре стали едва ли не всеобщим достоянием. Поэтому речь пойдёт не о выступлении Сокурова, а о том имидже и статусе, в котором он себя позиционирует.
Александр Сокуров воспроизводит тот тип, просвещённого деятеля, который известен у нас едва ли ни с XVIII века – с той поры, когда Русь встала на путь просвещения. Тогда в соответствии с логикой европеизации России и с практикой смягчения средневековых нравов преданный царю человек, знающий толк в государственным делах и наделённый особыми полномочиями, мог иногда давать советы царю и даже указывать правящей персоне на её ошибки. Царь – если не в буквальном, то в фигуральном смысле – мог снисходительно похлопать мудрого советчика по плечу и принять его слова к сведению (разумеется, оставив последнее слово за собой).
Вспомним старика Державина, художественно благословившего Пушкина. Державин ставил в себе заслугу,
Что первый я дерзнул в забавном русском слоге
О добродетелях Фелицы возгласить,
В сердечной простоте беседовать о Боге
И истину царям с улыбкой говорить.
Эти безымянные цари в жизненной практике Державина едва ли не приравнивались к личности Екатерины II, которую поэт называл Фелицей. Как придворный поэт Державин, убеждённый монархист и крепостник, рисковал преподносить императрице некоторые смелые уроки и порой проявлял известную строптивость. Однако и ссорясь с царственной особой, Державин проявлял себя как человек приближенный ко двору.
Не по его ли следам идёт Пушкин, выстраивая свои отношения с венценосными особами – с Александром, а затем и с Николаем? Лицей, где воспитывался и рос, а не только обучался Пушкин, собственно и был элитарным учебным учреждением, предназначенным для дворянских отпрысков, которые могли со временем вступить с царём в свободный (но при всём том, взаимно доброжелательный) диалог, а не только проявить верноподданность. Не такую ли роль прочил себе Пушкин, написавший об одном из своих предков:
Царю наперсник, а не раб!
Роль человека, преданного государю, но мыслящего самостоятельно, была привлекательной для Пушкина не только потому, что она преемственно связывала поэта с его предками и не только потому что она способствовала социальному выживанию поэта. Не менее значимым для Пушкина было, вероятно, то, что писатель как человек универсального ума по своим полномочиям был иерархически равновелик царю, хотя, разумеется, не равен ему в служебном смысле.
Статус писателя, который имеет особое право давать советы правящему лицу, отчасти сохранился даже в советские времена, поскольку Сталин был эстетом и имел слабость к искусству. Так, например, Горький, пусть в некоем лукаво двусмысленном виде, перенимает от писателей просветителей их манеру социального поведения. Как советский писатель он восхваляет Беломорканал, но действуя едва ли не из-под полы, пытается вытащить из страшных мест некоторых людей или хотя бы смягчить участь людей, которые в разных смыслах бедствовали…
Своего рода эстафету просвещения Советская Россия перенимает от царских времён, и очевидно, наш современник, Александр Сокуров действует в соответствии с приведенными историческими прототипами. Они привлекательны для Сокурова, потому что они в принципе повышает масштаб режиссёра как творческой личности. И вот Сокуров решил попробовать себя в роли современного просветителя.
На свою интенцию, оставаясь преимущественно на стороне президента, кое-чему его поучить (например, призвать его сократить траты на внешнюю политику ради благосостояния частных людей) Александр Сокуров получает от правительства принципиально двоякий ответ. С одной стороны, кинорежиссёру заявляют о том, что тюрьма ему не грозит, а с другой – фигурально выражаясь – советуют не соваться в воду не зная броду, поскольку де эстетическая компетенция режиссёра не должна распространяться слишком далеко – в те деликатные политические сферы, в которых режиссёр не смыслит. В аналогичном смысле, например, если человек высказывает суждения о дизельном топливе, не будучи инженером-техником, такого человека (пока ещё!) не сажают в тюрьму, но в то же время, не признают его экспертом в чуждой ему профессиональной области.
Вежливо и доброжелательно указывая Сокурову на его место, президент и его секретарь – официальные лица, которых мы все хорошо знаем, как бы разыгрывают «доброго» и «злого» следователей. Песков обещает, что Сокурова точно не посадят, а Путин (при всём уважении к режиссёру) ставит ему на вид некие недостаточно взвешенные высказывания (касающиеся той крайне тонкой и деликатной области, в праве судить о которой Сокурову официально отказано). В аналогичном смысле священников, которые выступают против прививки от коронавируса, сейчас официально принято упрекать в отсутствии медицинского образования. Ныне в противоположность ренессансному универсализму наступило время жёсткой спецификации (разумеется, не утверждаем, что одно «хорошо», а другое «плохо»).
Реакция Сокурова на не вполне состоявшийся диалог была уклончивой: «Не надо было даже приходить…».
А народонаселению всей империи был официально преподан некий удобопонятный урок, который вкратце сводится к следующему: живите спокойно и не кашляйте!