Адвокат и писатель Павел Астахов делится с нами историей, которую, может, и не решишься так сразу рассказать. Ведь это история поражения. Может, он поэтому столько лет ее и не рассказывал. Не рассказал бы, возможно, и сейчас, если бы не был уверен, что пора поставить все точки над этим странным понятием: «адвокатский гонорар».
Адвокат завершил дело своего клиента очередной громкой победой.
Восторженный клиент подходит к адвокату и восхищается:
— Мэтр, это было великолепно! Я вам так благодарен, что даже не представляю, как могу выразить свою признательность за вашу помощь!
— О! Это не составляет никаких проблем с тех пор, как люди придумали деньги…
О деньгах в форме гонораров, благодарности, оплаты услуг и консультаций адвокаты думают и рассуждают, пожалуй, не реже, чем о праве и законе. Потому что единственным ощутимым результатом работы защитника и является достойная плата за проделанную работу. Кто и почему платит адвокату? Этот вопрос волновал наших прапраотцов с самых древних времен. Не случайно французский прокурор, а затем и канцлер Франции Анри Франсуа д’Агессо, живший еще в XVII веке, в своем трактате «Об адвокатуре» так описал ситуацию:
«Нас часто спрашивают: за что адвокату надо платить деньги?
А я вам отвечу! За то, чтобы торжествовали закон и справедливость!»
Сейчас вряд ли можно найти не то что в России, но и во всем мире прокурора, который так же рьяно отстаивал бы право адвоката на гонорар.
У оказавшегося в эпицентре юридического конфликта человека в голове роится множество мыслей. Начнем с того, что сами конфликты чаще всего возникают на материальной почве. Понятия и субстанции, вокруг которых они возникают, тоже обусловлены деньгами. Размышления и рассуждения на тему возможности покупки вердикта, необходимого решения или, пуще того, «свободы в обмен на деньги» возникают постоянно. Иногда они сами по себе порождают отдельные дела и процессы, в которых адвокат может занимать не совсем свойственное ему место: подозреваемого, свидетеля и даже обвиняемого.
Помимо споров вокруг денег и связанных с большими деньгами, любой конфликт и тяжба сопровождаются колоссальными затратами и расходами. Как говорят американцы: «Прав не тот, кто прав, а тот, у кого адвокат круче». И тут же добавляют, что чем больше у вас денег на лучших адвокатов, тем выше шансы на победу. Конечно, в нашей сложно понятийно устроенной системе эта формула работает не всегда.
Поколение адвокатов-романтиков, к которым я отношу и себя, постепенно уступает под натиском «цифровых циников». Они часто уже видят в клиенте не человека, попавшего в беду, а лишь источник для «биллинга» и «чарджинга». Государство же последние 30 лет делает все, чтобы загнать профессиональных адвокатов в «прокрустово ложе» «полицейской юстиции» и свести их функцию до уровня понятых, необходимых лишь для легитимации решений, постановлений, вердиктов, вылетающих с конвейера отечественного правосудия.
Что уж говорить о том, что немногие адвокаты сегодня в состоянии принимать дела «про боно» (то есть бесплатно), не назначенные государством, а по собственному пониманию «совести и справедливости», видя за таким спором не возможные материальные выгоды, а создание прецедента, особую важность и остроту поставленной проблемы, необходимость спасти человека.
Тема денег в работе адвоката настолько деликатна, насколько важна, ибо только гонорар за работу и составляет денежное довольствие настоящего профессионального адвоката. Представьте, выучившись на юриста, пройдя необходимую практику и стажировку, выдержав квалификационный экзамен, юрист становится адвокатом. На него тут же накладывается целый воз ограничений, обязанностей, цензов и запретов. Не заниматься никакой коммерческой или предпринимательской деятельностью, не состоять на госслужбе, не принимать дела, противоречащие интересам корпорации и конкретного адвокатского объединения, соблюдать этический кодекс, платить взносы, хранить адвокатскую тайну, страховать риски и прочая, и прочая… «Ну как при таких ограничениях можно зарабатывать?!» — воскликнул один знакомый бизнесмен, узнав про «правила игры». Действительно, это непросто, но в том и состоит искусство настоящего адвоката — не только выиграть процесс, но и успеть получить свой гонорар. Иначе, как сказал один известный юрист: «Совет адвоката ничего не стоит, пока за него не заплачено!»
Любой начинающий адвокат пытается научиться правильно назначать гонорар, правильно его рассчитать и в конце концов получить. Меня никто не учил этой науке, и пришлось познавать ее на практике. С первых дней работы в адвокатуре я уяснил главный принцип, о котором мне с детства часто напоминал мой папа: «Как потопаешь — так и полопаешь!»
Вооружившись этим девизом, я стал практиковать его еще более предметно и осмысленно. Каждое утро, отправляясь на службу в свою юридическую консультацию, я нарочно выкладывал из карманов, портфеля, одежды все наличные деньги. Мало того, когда я ехал на своем автомобиле на работу, я даже не заправлялся накануне, чтобы в моем сознании прочно сидела мысль о том, что я не смогу вернуться домой без бензина, а значит, без денег. Я не смогу купить продукты, чтобы накормить мою семью и детей. Я не смогу приобрести цветы и подарок своей любимой жене, если не заработаю сегодня достаточно денег. Приходя рано утром в свою юридическую консультацию на Кузнецком Мосту, я спрашивал, нужно ли подежурить на приеме граждан, есть ли запросы на консультации или так называемые дела по назначению. Дежурить на приеме обычно вызывались наши старички-ветераны. Например, был у нас бравый адвокат Беленький, который во время войны руководил одним из подразделений СМЕРШа, а теперь в свои 90 с небольшим лет, как шутили адвокаты помладше, «отрабатывал грехи молодости». Или мадам Браудэ, дочь великого адвоката Браудэ, который работал еще до революции и после Октябрьского переворота вел дело «Правотроцкистского блока». Неизменно на приеме населения сидел знаменитый адвокат Михаил Евгеньевич, который всю свою многодесятилетнюю адвокатскую жизнь специализировался на защите цыган. А в то время их в Москве было огромное множество, и регулярно в тамбуре и во дворе нашей конторы толпились женщины в цветастых юбках с младенцами на руках, бурно жестикулируя и шумно обсуждая что-то на своем красивом языке. Михаил Евгеньевич выходил в коридор покурить и, потирая руки, рассказывал об очередной клиентке:
— Вот, понимаешь, пришла, юбки раскинула и плачет: «Помоги, доб-рый человек, век не забуду!» Я говорю ей: давай миллион (по сегодняшним меркам это примерно 20 тысяч рублей с учетом деноминации и инфляции), тогда точно помогу! А она в слезы и сопли: «Ай, ой, денег нет». А я ей снова: «Ты в чем обвиняешься?» Она говорит: «В мошенничестве. Миллион украла». Вот и я ей говорю: «Смогла украсть миллион? Иди укради еще и заплати адвокату!» Ха-ха-ха!
Его раскатистый хохот разлетался по коридорам и кабинетам конторы, и все понимали, что наш «курилка» снова помогает советом и делом клиентам-ромалам, зарабатывая себе и своим многочисленным внукам на хлеб, учебу и жизнь.
Вообще, в начале 90-х поток граждан, жаждущих узнать и защитить свои права, был достаточно стабилен и плотен, поэтому молодому коллеге никто не отказывал, и я легко за день работы принимал 5–6 клиентов, помогая составить исковое заявление, разобраться в судебных документах или просто разъясняя новые жилищные права по приватизации жилья. Цены на такие услуги, в отличие от советских времен с их жестким прейскурантом и «тарифной сеткой», были договорными. То есть в начале консультации в зависимости от сложности и объема мы договаривались о ее цене и по окончании рассчитывались. Таким образом, даже на дежурном приеме удавалось за день заработать месячную зарплату среднего инженера. Хватало и на бензин, и на хлеб, даже с колбасой, и на цветы и конфеты любимой. Даже удавалось копить и откладывать на отдых, учебу, путешествия, новую машину. Все зависело только от того, сколько времени вы были готовы тратить на свою работу и сколько сил хватит на то, чтобы ходить в суд, на следствие, в изолятор. Как оказалось, именно этот способ стимулирования заработка, то есть отсутствие денег в карманах, через использование своих профессиональных знаний и навыков, оказался наиболее действенным.
По крайней мере, для меня.
О бесплатных делах по назначению, точнее, об одном из них я расскажу отдельно. В соответствии с Конституцией России каждому в нашем государстве гарантируется оказание юридической помощи, и в том случае, когда человек не может себе позволить оплатить профессиональную помощь адвоката, государство за него проводит такую оплату. Так провозглашено и работает в красивой теории, а на практике… Начиная с 1991 года, несмотря на декларацию об оплате труда адвоката, предоставляющего помощь страждущим людям таких категорий, как многодетные, беременные, пенсионеры, инвалиды, сироты, государство не выделяло средств на выплаты. И мы оказывали такую помощь много лет на самом деле в прямом смысле слова без денег, бесплатно. Конечно, высшим пилотажем у нас считалось перейти с бесплатной помощи на так называемое заключение соглашения. Это происходило в ситуации, когда ваш клиент, имеющий право на бесплатную помощь, вдруг проникался к вам таким уважением и благодарностью, что решал все же найти денег и оплатить вашу работу. Скажу честно, что со мной такое случалось регулярно по той простой причине, что я не относился равнодушно к «бесплатным делам» по назначению, а вгрызался в защиту настолько активно и плотно, что доверители и клиенты это чувствовали и уже переходили на более профессиональное и плотное общение, заключая соглашение на защиту. Казалось бы, парадокс: человек имеет право получить по своему статусу бесплатную помощь, но предпочитает оплатить труд защитника. Это, конечно же, говорит в первую очередь о порядочности тех, с кем приходилось иметь дело, и понимании того, что «бесплатно хорошо не бывает».
Но бывают ситуации и еще парадоксальнее. Однажды мне вместо того, чтобы отдыхать в кругу семьи и друзей на даче, пришлось потратить всю ночь с пятницы на субботу, вытаскивая из-за решетки одного бизнесмена — «владельца дворцов, заводов, пароходов». Он мчался в свой загородный рублевский дом за рулем своего персонального «членовоза», посадив охрану и водителя на пассажирские кресла, по Кутузовскому проспекту и не остановился по команде сотрудника ГАИ (ГИБДД). Когда его догнали и все же остановили, сотрудник полиции потребовал заглушить двигатель и предъявить документы. Но вошедший в роль Клайда Бэрроу олигаршек, зажав стеклоподъемником руку старшего лейтенанта, рванул с места и протащил почти сто метров по асфальту несчастного стража порядка, пока его под угрозой стрельбы по колесам вновь не заблокировали уже четыре патрульных экипажа. Сами понимаете, что такого ездока полицейские очень быстро «упаковали», невзирая на охрану, и, доставив в ОВД «Дорогомиловский», принялись «шить ему дело». Даже с человеческой точки зрения подобные действия не находят нормального объяснения, а с точки зрения закона трактуются однозначно как преступление против правопорядка. И не согласиться с законом здесь трудно. Защиту вот такого клиента умоляла меня взять его помощница, которой он успел позвонить и прокричать в трубку, чтобы она «срочно нашла адвоката Астахова». Что она и сделала. Несмотря на все произошедшее и отсутствие каких-либо обязательств с моей стороны по отношению к задержанному, я все же вопреки интересам семьи, но долга адвокатского ради отправился из-за города в «Дорогомиловское», где продолжала развиваться настоящая драма.
Подъехать к отделу полиции было практически невозможно: две дороги, ведущие к нему, были заполнены экипажами ДПС, ППС, ГИБДД и прочими силовиками. Казалось, что полицейские всего района прибыли, чтобы наказать мерзавца, покушавшегося на здоровье (как минимум) их собрата по службе. И не понять их было невозможно! Протиснувшись сквозь бурлящую толпу в погонах, я подошел к дежурному и тут же увидел знакомую личность, мрачно сидевшую в «обезь-яннике». В шикарном костюме, испачканном в нескольких местах, белой рубашке с вырванными «с мясом» верхними пуговицами (видимо, во время задержания) и лицом человека, потерявшего свободу и надежду, он оживился и приветственно складывал руки, выражая свою благодарность, увидав меня в дверном проеме отдела полиции. Я кивнул ему, и, понимая, что в моих наставлениях и утешении сейчас он не нуждается, да и сделать это в присутствии десятка любопытных и глубоко рассерженных стражей порядка будет сложно, я направился сразу же к дознавателю, который уже строчил постановление.
Выяснив, что постановление вынесено и направляется прокурору на утверждение, я, не теряя времени, помчался в районную прокуратуру, которая находилась ровно напротив полиции через Кутузовский проспект.
До двух часов ночи мы вели дискуссию с прокурором, подключая периодически разного калибра правоохранителей как с моей стороны, так и с его, выясняя возможность «мировой». Наконец в три утра прокурор сдался:
— Ну хорошо, поверю вам, господин защитник, что ваш подзащитный приличный и добропорядочный человек, никогда и ни в чем противозаконном замечен не был. Совершил правонарушение впервые, старается загладить свою вину и причиненный вред. Я пойду вам навстречу, но с условием…
Понятно, что мы готовы были на любые условия (конечно, в рамках закона), о чем я ему и сообщил.
— Первое. Договаривайтесь с гаишником, чтобы он не имел претензий. Второе. У вас есть на все про все еще двое суток. Если в понедельник утром вы не принесете заявление от потерпевшего, то дело будет возбуждено. Я не смогу дольше держать постановление без санкции. И наконец, третье…
Тут он замялся. Мое сердце учащенно забилось, потому что мне очень не хотелось становиться посредником в возможном вымогательстве взятки или чего-то подобного. Прокурор посмотрел на меня:
— И третье… Книгу мне вашу подпишите, вот эту, про рейдеров…
Я подарил ему книгу «Рейдер» и подписал на добрую память. Выбежал из кабинета и через Кутузовский пешком, наверное, нарушая правила (хотя проспект в ранний час субботнего утра был пуст), побежал в отдел полиции. В клетке метался совершенно обезумевший бизнесмен:
— Что мне делать? Павел Алексеевич! Это же безумие… Я как бе-зумный был, не знаю, что на меня нашло… Что делать? Меня сейчас куда? В Бутырку? В Матросскую? Или в Лефортово?
— Прежде всего успокойтесь, Олег Николаевич! Вы попали в очень сложную ситуацию. От вас сейчас потребуется много усилий…
— Пал Алексеич! Да я любые деньги готов! Сколько надо! Сейчас дайте телефон — позвоню, привезут, заплатят… Мне нельзя в тюрьму! Это же кошмар, позор…
— Успокойтесь. Заплатите. Конечно, чуть позже. Столько, сколько потребуется. Прежде всего пострадавшему от вашего «безумия».
— Готов! Готов! Конечно, я виноват…
— Хорошо, что вы понимаете! Но у вас есть шанс… наверное, один из миллиона, но он есть.
— Говорите, говорите! Что делать? Как освободиться?
— Вы должны следовать тактике, которую я вам предлагаю. Главное, что с ней согласился прокурор. Он обещал не подписывать постановление о возбуждении уголовного дела и вашем аресте.
— Как? Как вам это удалось?
— Сейчас не это главное! Надо срочно действовать. У нас времени до обеда понедельника. Если не принесем прокурору заявление от пострадавшего полицейского, то неизбежно дело будет возбуждено и вас могут даже арестовать.
— Понимаю, понимаю! Сейчас все решим. Ох, как же вам это удалось!?
В этот момент я позвал дежурного, и тот с недовольным видом открыл решетчатую дверь, выпустив нарушителя.
Измученный и затравленный олигарх выскочил из обезьянника и бросился мне на грудь:
— Павел, спасибо! Спасибо! Я прям не знаю, ну вообще, молодец, я так благодарен! Любые деньги, Павел! Я все оплачу, спасибо, что не бросил!
— Спокойно, Олег, давайте сейчас аккуратно выйдем, и езжайте домой.
Снаружи отделения было пусто. Все возмущенные правоохранители, накануне осаждавшие околоток, разъехались по домам или на служебные задания, лишь сиротливо стоял «бентли» моего нового подзащитного, в котором спали два охранника и водитель, преданно дожидавшиеся хозяина-хулигана. Мы обсудили план действий, и оказалось, что у моего клиента обширные связи в руководстве некоторых правоохранительных структур, и он предложил свой алгоритм действий:
— Пал Алексеич, давайте я за выходные подключу «своих», а они выйдут на этого парня, и обо всем договоримся. Я денежек дам ему, и все решим. Он заяву напишет, что без претензий и тому подобное. Вы не беспокойтесь, а то и так вы всю ночь вместо отдыха со мной провозились. А в понедельник утром я к вам приеду и мы все дорешаем, как положено. Ну и там посчитайте, как это у вас, по часам и добавьте, там, за сложность бонус и премию, что меня вытащили, и я все в понедельник оплачу. Спасибо, Павел Алексеевич!
На том мы и расстались. Домой я ехал с двояким ощущением. С одной стороны, я был профессионально горд, рад и доволен, что удалось вытащить клиента из-за решетки, добиться отсрочки возбуждения уголовного дела и реально получить шанс на его прекращение. С другой стороны, полицейский действительно пострадал, подобное поведение на дороге опасно и неприемлемо, по сути, преступление совершено, при этом веры в возможности моего клиента и уверенности в правильности его действий по урегулированию этого инцидента у меня не было.
Выходные пролетели быстро, и за это время ни я, ни мой клиент не перезванивались, лишь под вечер пришло сообщение от помощницы: «Олег Николаевич будет у вас завтра в офисе в 9:00».
Утро понедельника началось с того, что в мою коллегию нагрянула целая делегация в 10 человек. Но при ближайшем знакомстве оказалось, что все это — помощники и дополнительные охранники бизнесмена Олега. Он решил, что теперь ему точно не стоит садиться за руль, и приказал охранять себя еще «плотнее и тщательнее». Конечно, я понимал, что охранять-то его надо прежде всего от самого себя и самодурства, которым он регулярно страдал. Он был свеж и румян. В чистом шикарном костюме, при галстуке и платочке в нагрудном кармане. При этом необычно сиял и улыбался. Обрадованно кинулся ко мне:
— Доброе утро, дорогой Павел Алексеевич! Как прошли выходные? Ха-ха-ха!
— Вашими молитвами, Олег Николаевич!
— Как договорились, Пал Алексеич, я у вас. Всегда держу слово! — с гордостью заявил бизнесмен.
Я улыбнулся. Мне нравятся люди, которые всегда держат слово и стараются быть обязательными.
— Это очень хорошо. Тогда давайте обсудим ситуацию. Вам удалось получить заявление от пострадавшего?
— Нет!
— Как???
— Да вот так! Вы знаете, я посоветовался с умными людьми…
— И что же? — насторожился я.
— Да мы это дело и так прекратим. Ничего у них нет на меня. Тем более они сами виноваты, что меня отпустили…
Я смотрел на него как на тяжелобольного человека. Что он несет? Кто отпустил? Кто виноват? Кто же его надоумил на такой бред? А его несло дальше:
— Ну вот смотрите, я все думал: почему вам удалось меня освободить так просто?
— Просто? — Я не верил своим глазам и ушам.
— Ну да. Нет, вы послушайте до конца. Я все думал и понял, что вы меня освободили в тот момент, когда они и сами должны были меня освободить!
— Это как так?
— Да просто! Они переборщили с задержанием, рубашку порвали, побои у меня на теле. Я в травмпункт съездил и все зафиксировал! Мы еще им вчиним иск за это, как его, превышение и злоупотребление! — неистовствовал клиент.
Остановить этот вулкан было невозможно.
— Выведем их всех на чистую воду! Короче, я был во всем прав! И вот вы тоже это подтвердили! — восторженно басил недавний подозреваемый, а ныне страстный обличитель.
— Я? Это как же, позвольте узнать?
— Просто! Вы же мне что сказали? Что прокурор не будет давать санкцию и подписывать постановление! Ну помилуйте, Пал Алексеич, если бы я был очевидно виноват и были все неопровержимые доказательства моей вины, то разве бы ваше красноречие, знания и уговоры повлияли на этих мерзавцев в погонах?! Ну, коммон, Алексеич! Да ни за что и никогда! У них просто на меня ничего не было! Притом у них самих рыло в пуху, мне за выходные столько порассказали про их коррупцию и беспредел, что теперь у меня на них целое досье! Будем обвинять! — торжественно провозгласил новоиспеченный разоблачитель.
Повисла напряженная тишина. Честно скажу, что я ожидал чего угодно от этого странного человека, но не такой поразительной и абсолютно разрушительной трансформации. Объяснить ему, насколько он заблуждается и пошел по ложному пути, который может привести его к совершенно непредсказуемым последствиям, сейчас было просто невозможно. Единственное, что я понял из этой пылкой речи, что мне с ним точно в этой ситуации не по пути, потому что адвокат не должен поддерживать безумие своего клиента даже за очень большие деньги. Кстати, о деньгах я и решил напомнить своему доверителю.
— Понятно. Ну, это ваше решение, Олег Николаевич. Я пока не готов вас поддержать в этом «благородном стремлении», но попросил бы вас рассчитаться за ту услугу, которую по вашей просьбе я вам оказал в пятницу и субботу.
— Ах, вот вы о чем! — хитро ухмыльнулся Олег Николаевич.
— Да, именно об этом. Вы предлагали по часам, да еще с бонусом. Итого потрачено на ваше вызволение восемь часов. Ну и бонус оставляю на ваше усмотрение.
— Понимаете, Пал Алексеич, я правда был готов ночью заплатить вам любые деньги! — начал олигарх.
— Так что же вам мешает сделать это теперь же? — наивно спросил я.
— Так я же вам объясняю, что в тот момент — да! А потом я успокоился, посоветовался, поразмыслил и понял, что поскольку я не виноват ни в чем, а вы это, собственно говоря, лишь подтвердили, получив решение о моем освобождении у прокурора, то и платить вам не я должен, а те, кто весь этот беспредел со мной устроил! — добивал своего адвоката-освободителя чудовищной логикой мой недавний доверитель.
— Не понял? Кто должен платить за мою работу? — переспросил я, подумав, что ослышался.
— Кто? Они! Эти беспредельщики: гаишники, менты и прокуроры! Я ж о чем и толкую, Алексеич, давай вместе их засудим! Сдерем компенсацию за их беспредел и поделим 50 на 50, — улыбался во весь свой фарфоровый рот бизнесмен.
— Так. Уважаемый Олег Николаевич, я вам объяснил, что не могу следовать вашей логике и принять ваше предложение. Поэтому просто предлагаю вам рассчитаться со мной за проделанную работу и потраченное время. А потом можете эти расходы, при успешном решении вашего вопроса, взыскать с тех, кого вы тут упоминали. Это ваше право, — терпеливо объяснял я.
Олег Николаевич одарил меня лучезарной улыбкой и покачал головой:
— Дорогой Пал Алексеич! Ну вот вы же известный борец за справедливость, передачи всякие ведете умные, боретесь за законность, комментируете всякие громкие дела. Все же это знают, и все к вам идут за помощью в борьбе с этим самым беззаконием! Вы же не берете деньги с несчастных пострадавших людей. Справедливость нельзя за деньги восстанавливать! Вот потому и вам платить нельзя, уважаемый адвокат. Иначе теряется смысл высокой идеи законности и справедливости.
«Тебе бы не картины, начальник, тебе бы книжки писать», — вдруг вспомнилась мне фраза из любимого фильма «Место встречи изменить нельзя». Я вдруг осознал, что не хватит мне знаний, терпения, аргументов, чтобы сейчас и здесь объяснить этому человеку смысл трактата прокурора и канцлера Франции Франсуа Анри Д’Агессо «Об адвокатуре». Да и не стал я этого делать…
P.S. Прошел год или даже полтора. Неожиданно мне раздался звонок из прокуратуры Москвы. Я подошел к телефону.
— Павел Алексеевич, приветствую! Мы с вами познакомились июньской ночью в Дорогомилово, помните?
— Да, конечно! Добрый день! Рад слышать. Чем обязан?
— Вы извините, что решил позвонить. Я теперь в прокуратуре Моск-вы работаю, но я хотел вам пару слов по тому делу сказать, — продолжал прокурор.
— Вы имеете в виду наезд на сотрудника ГИБДД? — уточнил я.
— Ну да. Вы знаете, чем дело кончилось?
— Честно говоря, нет, потому что клиент отказался от моих услуг…
— Да-да, я знаю! Я, честно, удивился, когда он без вас явился и вообще все сделал не так, как мы с вами обсуждали… Очень странно.
— Ну, это его выбор.
— Ха, конечно! Но он не только от вас отказался, он пришел ко мне на прием и попросил бесплатного адвоката! Вы понимаете?! Бесплатного адвоката.
— Да уж, хм. — Я, честно говоря, удивился не меньше этого прокурора. — А какие же основания для обеспечения государством бесплатной защиты этому гражданину?
— Вы удивитесь, Павел Алексеевич, но он представил кучу бумажек и справок, что он многодетный, тяжело хронически больной, имеет на иждивении престарелых родителей, не имеет дохода…
— Хм, очень интересно, а с первого взгляда и не скажешь. «Бентли», «Бриони», «Стеффано Риччи» — самые дорогие марки на нем и он в них, — пошутил я.
— Ну, вы не знаете, как он приходил на суд! — воскликнул прокурор.
— Так суд все же был? — снова не сдержал я удивления. Мне казалось, что такой энергичный скупердяй точно выкрутится и выйдет сухим из воды.
— Конечно! Мой коллега поддерживал обвинение и настолько проникся отвращением к этому вашему… Олегу Николаевичу, что требовал реального лишения свободы на два года!
— А что в итоге?
— Дали два года! Правда, все же условно, — закончил прокурор.
Безусловно, каждый имеет право на юридическую помощь и даже бесплатную, вот только жадность этого не знает и продолжает нещадно губить фраеров…
Колонка Павла Астахова опубликована в журнале "Русский пионер" №106. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".