– Глубокоуважаемый... – Рука Марички зависла возле кнопки вызова. – Глубокоуважаемый, не будете ли вы так любезны довезти меня на седьмой этаж?
Маричка оглянулась на почтовые ящики, те безмолвно сжали рты и проницательно смотрели на нее десятками круглых бездонных глаз. Они только что перекусили оранжевыми скидочными листовками и настроены были благодушно.
– Как думаете, он меня впустит?
Ящики ничего не ответили, только нижний в правом углу глумливо показал длинный газетный язык.
Лифт протрещал недовольно, но все же спустился на первый этаж и приоткрыл для Марички только одну створку. Что ж, и на том спасибо, подумала она и протиснулась внутрь. Ей даже не пришлось нажимать на кнопку, лифт зло щелкнул подсветкой пуговицы седьмого этажа и медленно потянулся вверх. Жаль, что Муськи нет, без нее как-то боязно ехать внутри этого чудовища. А что если ему взбредет в голову остановиться посреди дороги... или свернуть не туда, или просто ухнуться вниз? Непонятно ведь даже, есть ли у него голова с умом или он просто таскается туда-сюда. Стоило Маричке подумать об этом, как ее тут же отбросило к правой стенке лифта: он тащился не наверх, а мчался куда-то влево, Маричка в ужасе кинулась нажимать все кнопки подряд. Лифт только жужжал и набирал все большую скорость. Что происходит?! Маричку болтало от стены к стене, она больно ударилась плечом и с шипением вскрикнула: «А ну хватит!» Лифт мгновенно остановился, швырнув Маричку об стенку другим плечом, и распахнул обе дверцы.
Маричка, сжав зубы, потирала плечо, морщилась и не торопилась выходить, только высунула голову с опаской – а вдруг двери лифта сработают не хуже французской гильотины, – огляделась по сторонам. Коленки дрожали, а в горле пересохло. Не стоило, пожалуй, пить ту колу у Ганса. Казалось, что пила она несколько часов назад. Но не мог же лифт мчать так долго: такими темпами можно оказаться где-нибудь в Азии! Как сейчас не хватает Муськи!