В практике постановок "Лебединого озера" не так уж часты случаи, когда партии Одетты и Одиллии исполняют две разные балерины.
Ю. Бахрушин в "Истории русского балета" утверждал, что еще на премьере "Озера" в 1877 году партия Одетты-Одиллии была разведена между двумя разными солистками. Основанием для этого утверждения послужила афиша премьерного представления, где исполнительница партии Одиллии в 3 акте была не указана, а вместо ее имени стояли 3 звездочки.
Однако сначала Ю. Слонимский, затем Е. Суриц на основании анализа программы танцев и состава исполнителей убедительно показали, что Одетта-Одиллия была одна - Полина Карпакова. Окончательный же разрешил вопрос Р. Дж. Уайли, нашедший доказательство в газетном пародийном отзыве на спектакль.
В либретто первой постановки Зигфрид и его друг Бенно на празднике выбора невесты ведут диалог:
- «Не правда ли, как она похожа на Одетту?» (Принц)
- «А на мой взгляд – нисколько... ты всюду видишь свою Одетту» (Бенно).
А вот пародия в газете «Новое время» от 26 февраля 1877 г. на сцену появления на балу Одиллии:
- «Как она похожа на мадемуазель Карпакову», - говорит Зигфрид.
- «Почему вы так удивлены?» - недоумевает его слуга. «Вы же видите, что это она и есть, только в другой роли».
Известных случаев разведения партии Одетты и Одиллии не зафиксировано вплоть до 1920 года, когда Александр Горский поставил новую версию "Лебединого озера". И непосредственную роль в реализации этой идеи сыграл знаменитый МХАТовский режиссер В. И. Немирович-Данченко, который в августе 1919-го пришел в Большой театр.
Приход этот был обусловлен сложившейся после Революции ситуацией, когда многие говорили о том, что буржуазное искусство оперы и балета не может служить пролетариату. Тогда возникла идея, поддерживаемая в частности и А. Луначарским, обратиться к режиссерам драмы. Предполагалось, что Станиславский и Немирович-Данченко помогут музыкальному театру выйти из кризиса. В начале 1919 года МХАТ и Большой театр вступили в союз, и режиссерская составляющая спектаклей БТ оказалась в руках у Немировича-Данченко.
Вторжение "варягов" было встречено без особого энтузиазма. Оперные, и особенно балетные артисты полагали, что режиссеры драмы плохо понимают специфику музыкального театра. Правда, это стало понятно чуть позже, а тогда, в 1919-м, засучив рукава, Горский и Немирович-Данченко принялись исправлять лебединый балет, пытаясь придать ему больше правдоподобия и осмысленности (хотя Горский и ранее исправлял его неоднократно). "Собрались, обсуждали и порешили - я, Тихомиров, Горский и Рябцев - открывать сезон "Лебединым озером"; ... сговоримся, что в нем надо сделать, чтобы дать свежий спектакль. Может быть, придется целый акт сделать новый, многое перемезансцинировать...".
Одним из кардинальных решений было дать партии Одетты и Одиллии разным танцовщицам. Большинство участников и современников спектакля, включая исполнительниц главных партий (Елену Ильющенко и Марию Рейзен) склонны были приписывать эту инициативу именно Немировичу-Данченко. Что же могло сподвигнуть режиссера на такой шаг?
Многие специалисты полагают, что образ Одиллии является как бы оборотной стороной образа Одетты. Однако факт и в том, что неподготовленному зрителю сложно понять, что происходит на сцене, когда обе партии исполняет одна балерина. И вот, один из таких "неподготовленных" обратился в журнал "Вестник театра" (одно из передовых изданий тех лет) с письмом, где указывал, что большинство сидящих в зале не понимает происходящего на сцене. Заявитель считал, что надо бы "перед балетным спектаклем разъяснить массам сюжет или снабдить зрителя печатными или писанными программами-объяснениями (хотя бы развешенными в коридорах)".
Это с одной стороны. С другой, разделяя главную партию на две, можно было резче противопоставить две группы персонажей, два враждебных мира: мир добра (Одетта, принц, белые лебеди) и мир зла (Ротбарт и его свита, Одиллия). Партия Одиллии не ограничивалась выходом в третьем акте, когда она путем обмана добивается клятвы принца (хотя была ли эта клятва в спектакле Петипа-Иванова - вопрос; в гарвардских записях принц говорит, что не клялся ей ни в чем, но балетовед А. Галкин слоняется к тому, что это - ошибка нотатора, иначе последующая гибель Одетты и Зигфрида бессмысленна; что за гарвардские записи - смотреть здесь); она также участвовала во втором акте, где следила за Зигфридом и Одеттой, а в конце спектакля была свидетелем их торжества.
Новые инициативы встретили сопротивление со стороны консервативно настроенных сил труппы Большого, прежде всего в лице ведущих танцовщиков театра - супругов и партнеров по сцене Екатерины Гельцер и Василия Тихомирова, которые вообще часто конфликтовали с Горским, сопротивляясь его реформаторским устремлениям. Гельцер отказалась исполнять какую-либо главную партию, Тихомиров саботировал собрания и репетиции, а также направил в дирекцию БТ свое "особое мнение", в котором подчеркнул, что не согласен с коренной ломкой хореографии балета, а также разделением главной партии на две.
Сначала в газетах были опубликованны сведения, согласно которым танцевать будут балерины Гельцер, Балашова, Кандаурова (все - заметные балерины эпохи Горского в БТ). По факту ни одна из них к репетициям не приступала. Кандаурова заболела сыпным тифом; Балашову, которая должна была танцевать Одетту, не удалось убедить и Немировичу-Данченко. Тихомиров, пользуясь ситуацией, пишет дирекции, что в сложившихся обстоятельствах спектакль нужно "отложить на некоторое время, если собрание не придет к заключению переменить пробу в двух исполнительницах и дать "Лебединое озеро", как оно шло до сих пор".
Тогда было принято решение привлечь к постановке молодежь. Исполнительницей Одетты стала 15-летняя Елена Ильющенко, поступившая в труппу в том же 1919 году (википедия гласит, что Ильющенко родилась в 1904 году, однако Е. Суриц пишет, что в 1901-м, и в 1919-м ей было 18).
Одиллией изначально должна была стать также юная Н. Подгорецкая, но в итоге роль досталась 27-летней Марии Рейзен (как вспоминала Ильющенко, Рейзен выбрали отчасти потому, что она, как и сама Ильющенко, представляла из себя тип "смуглой темноволосой южанки").
Помимо противоречий внутри коллектива, добавлялись трудности, связанные с лютой зимой 1919-1920 годов. Не было топлива и электричества, царил холод. Артисты пропускали репетиции, вместо этого предпочитая прирабатывать на стороне (причем за продукты). Рабочие после пары часов работали вяло, ссылаясь на то, что "голодно, холодно и устали". На сцене температура опускалась до 2 градусов, и репетиции отменялись, т.к. "в шубах показывать и исполнять танцы невозможно". На общем собрании артистов обсуждался вопрос о том, что "жалованья не хватает на покупку одного фунта хлеба в день".
Могла ли постановка в таких условиях выйти успешной? В данном конкретном случае не вышла. Демарш главных солисток привел к тому, что для более юных танцовщиц хореографический текст пришлось сильно упрощать (Рейзен не была юна, но она никогда не отличалась сильной классикой), некоторые танцы были выкинуты, некоторые - из классических переделаны в характерные (например па-де-труа первого акта и крестьянский вальс). Девушки-лебеди стали ближе просто к девушкам. Е. Ильющенко вспоминала, что новые костюмы второго действия не были похожи на прежний поэтически обобщенный образ девушек-лебедей. На Одетте была не пачка, а удлиненное платье, расширяющееся книзу, на голове тяжелая корона и 2 длинные косы; Немирович-Данченко говорил ей, что Одетта в его представлении - зачарованная царевна грузинской сказки.
Танцы спектакля в памяти его участников сохранились плохо, что, по-видимому, говорит о том, что особо интересными они не были. Рецензенты писали, что во втором акте танцы сведены к минимуму. Ю. Бахрушин назвал происходящее на сцене "пантомимой со вставными номерами", "переходом от балета к кинематографу", и за 2 акта, второй и четвертый, насчитал всего 5 танцев. С одной стороны, танцевальная бедность спектакля была обусловлена драматизацией балета, когда мимической игрой раскрывался сюжет; с другой, как уже отмечалось, исполнительницы партий не были сильными классическими танцовщицами, их партии с точки зрения хореографии опрощались.
Самым интересным рецензенты сочли 3 акт, где был поставлен танец масок и шута, призванный, по-видимому, передать атмосферу загадочности и таинственности, сопутствующие появлению Ротбарта, его свиты и Одиллии. Одиллия также "маскируется"под Одетту, а притворное веселье на балу помогает осуществить коварный замысел - погубить Одетту.
Кстати, Одиллия там никаким черным лебедем не была. Сохранился рисунок Горского (см. выше). Не факт, что по нему делался реальный костюм, в котором находилась на сцене Одиллия, однако он дает некоторое представление о том, что мог задумывать балетмейстер.
Перед постановкой Горский разыскивал участников первых "Лебединых озер" 1877-1883 годов и опрашивал их относительно подробностей спектаклей. Как знать, может быть именно из бесед с ними родился замысел его Одиллии - загадочной, экзотичной; этакой сказочной птицы, завлекательной и губительной (если ориентироваться по рисункам). По замыслу Немировича-Данченко, Одиллия - это "сплошной демонический характер", "улыбка и страсть". Рейзен не удалось полностью воплотить эти характеристики и избавиться от лиризма, за что режиссер ее впоследствии упрекал.
В 4-м акте Немирович-Данченко настаивал на сцене сумасшествия для Одиллии, наподобие "Жизели" (видимо, с ума сходить ей надлежало от победы Одетты и принца). Рейзен недоумевала от такой задумки и настаивала, что в музыке никакого безумия не изображено. Однако режиссер упорствовал и говорил ей "играть по контрасту с музыкой".
Заканчивался балет торжством Одетты и принца (так он обозначался в афише) над Ротбартом и Одиллией. И это был первый случай за всю его историю, когда явным образом был обозначен счастливый конец спектакля.
В этом своем опыте Немирович-Данченко не был успешен. Преград было много, спорных решений тоже. За спиной постановщиков артисты насмехались над ними и распевали издевательские стишки, а требования их выполнять отказывались. Режиссер даже не пришел на премьеру. "Озеро" в постановке 1920 года прошло 16 раз в течение полутора сезонов (премьера - 29 февраля 1920 г.; принц - Л. Жуков, Ротбарт - А. Булгаков). 14 июня 1922 года Худсовет постановил переработать 2, 3, 4 акты балета. В том же году Горский осуществил новую постановку, где вернул многое из того, что было до 1920 года, включая исполнение главной женской партии одной балериной.
________________________________________________________________________________________
Напоследок небольшой подгон. Как известно, в 2016 году Алексей Ратманский представил свою реконструкцию "Лебединого озера" в г. Цюрих. Слово "реконструкция" означает, что спектакль приближен к той версии, что видели зрители в 1895 году, когда ставили Петипа-Иванов. По ссылкам ниже (кликаем по ним правой кнопкой мыши, открываем в новой вкладке) можно посмотреть ряд номеров. Напишите в комментариях, работают ли ссылки.
https://videopress.com/v/YjsfapDZ Па-де-труа
https://videopress.com/v/fVoJI8xS Крестьянский вальс
https://videopress.com/v/J05IDF8u Большое па лебедей
https://videopress.com/v/3SUHynCB Испанский танец
https://videopress.com/v/CmI9cwzV Неаполитанский танец
https://videopress.com/v/nQoySsPX Венгерский танец
https://videopress.com/v/yAoNYnx0 Мазурка
https://videopress.com/v/8VZIKCt6 Черное па-де-де
https://videopress.com/v/xKWXOhJG Вальс белых и черных лебедей
https://videopress.com/v/cewbd5Pg Па д`аксьон и Финал
Спасибо за внимание! Если понравилась статья, то ставьте лайк, подписывайтесь, комментируйте, делитесь с друзьями.