Чем глубже я погружаюсь в русскую классику золотого века, тем примитивней мне кажется современная популярная литература, в том числе и западных мастеров.
Насколько сильно нужно отдаваться своему делу и какими мотивами руководствоваться, чтобы твою, наполовину сожжённую, рукопись продолжали переиздавать через двести лет после твоей жизни?
Ответить на этот вопрос нелегко, однако можно с определённостью утверждать, что те, кто сегодня «высасывают из пальца» нужное количество слов для объёма пятнадцатой части, пропитанного влажными фантазиями, книжного сериала, работают явно не ради общечеловеческого наследия…
В своих «Мёртвых душах» Гоголь рассказывает о двух их видах. Первые - это умершие крепостные, которых авантюрист Чичиков скупает для получения фиктивной ссуды с целью крупномасштабного кидалова. Однако, как ловко заметил один персонаж на страницах уцелевших обрывков второй части поэмы: душа не может быть мёртвой, ибо она бессмертна. И конечно, сошедший с ума на почве религиозного фанатизма, Николай Васильевич не мог не разделять такую точку зрения.
Видимо мёртвыми тут всё-таки стоит считать не списки покойных крестьян, а всех этих собакевичей, плюшкиных, маниловых и ноздрёвых, как впрочем и здравствующих людей низшего сословия, жизнь которых тоже по-своему гадка и бесполезна, только для них, в отличие от дворян, вместо паразитирующего безделья, ведущего к разным формам психических отклонений, существуют упрощённые варианты «радости» в виде дешёвого пьянства и мелкой уголовщины.
И пусть где-то глубоко внутри, у всех этих лиц возможно и есть какая-то «бессмертная душа» - снаружи её не видно. А по наблюдению со стороны, всё их бытие видится бесполезным и мёртвым, как если бы все они были жадными и глупыми зомби. Ну а те редкие исключения, что всё же присутствуют в гоголевских душах в качестве достойных личностей, тонут в общем потоке живых мертвецов и остаются незамеченными так же, как это происходит и в реальной жизни.
