«Вси языцы…»
Юрий опустил голову. Болью отозвалось на сердце: «А ныне?..»
Мимо него стремительно прошла женщина, упала перед распятием на колени, склонилась в земном поклоне.
«Ишь, другого храма не нашла, в мужской монастырь забежала, с чего бы так? Не иначе горе–злосчастье загнало ее сюда». Юрий оцепенело ждал, когда она поднимется, но женщина не поднималась, затихла. Хотел подойти, окликнуть — не посмел. В это время сбоку из–за широкого столба, поддерживающего купол, показался человек. Юрий вгляделся, узнал: московский боярин.
Свибл наклонился над плачущей, тихо сказал:
— Что ты, что ты, касатка, можно ли так убиваться? О чем ты?
Женщина поднялась с колен. Боярин взглянул, отступил, развел руками.
— Ужели Малаша? Я, девонька, батюшку твоего довольно знаю, и о тебе кое–что мне ведомо. О чем ты кручинишься?
Малаша медленно повернула голову, сказала безжизненно:
— Разлюбил он меня.