Семен лишь плечом повел. Дескать, поди, не пусти такого. И только успел посмотреть на Захара, как единым вздохом ахнули люди. Пронзительно закричал Фомкин друг Никишка. Семен взглянул и похолодел. Надо мхом виднелась лишь голова да плечи Фомы. Провалился он и держался на широко раскинутых руках. К нему бросились на помощь.
— Назад! — заревел Фома, но никто его и не думал слушаться.
— Назад, говорю! Меня водяной за пятку держит!
Люди стали, а Фома давай куражиться:
— Не суйтесь, пропадете. Я с ним, с мокрым бесом, и сам расправлюсь!
«Кто его знает, Фому–то. Может, так чудит, может, и впрямь водяной его держит, а утащить сил не хватает».
А Фома балагурил, орал:
— Ну ладно, дядюшка водяной, поймал меня, так и топи, а пятки щекотать это уж баловство. Ой, щекотно! Ой, невмоготу!
Повернулся, лег на грудь, пополз. Видно было, как раздается под ним мох, но Фома полз и полз, поварчивая на все болото:
— Ничаво! Ничаво! Чистая вода меня держит, вода со мхом и подавно. Ничаво!