Церковное общество было сугубо сельским делом. Никто не приходил из больших домов, и священник заглянул только один раз за вечер. Присутствие викария и учителей воскресной школы гарантировало соблюдение приличий. Когда матери помогли убрать чай и убрали длинные столы на козлах, они расселись вдоль стен, чтобы посмотреть игры. После "Стука почтальона", "Музыкальных стульев" и "Здесь мы обходим Тутовый куст" было образовано большое кольцо для "Сбрасывания носового платка", и началось веселье вечера. "Я написал письмо своей любви и по дороге уронил его. Один из вас поднял его и положил в карман", - пропел странный мужчина или девушка, когда они обошли кольцо с носовым платком в руке, пока не подошли к спине человека, которого они хотели выбрать, и положили носовой платок на его или ее плечо. Последовавшая за этим погоня заняла так много времени, круг за кругом по рингу и всегда в конце концов выходила из одной из нескольких дверей, что два отдельных носовых платка удерживали две пары в Церковной социальной версии игры. Предполагалось, что не будет, так как это было церковное мероприятие, но когда преследователь поймал преследуемого где-то за дверью с испачканным полотенцем на ролике, кто мог сказать, что произошло. Возможно, юноша изобразил сценический Возможно, и нет.
По мере того как шел вечер, женщины, девушки, юноши и юноши на ринге кружились, взявшись за руки, все быстрее и быстрее, голубые, розовые и зеленые юбки девушек вздымались, как колокольчики, а лица молодых людей становились все краснее, пока кто-то не крикнул: "Время для "Старого Лэнг Сайна"!" и руки были скрещены, и была спета старая песня, и люди разошлись по домам, семьями или парами, в зависимости от возраста. Возможно, танцы были бы лучше, но "Бросание носового платка" служило почти той же цели в тот бесхитростный день.