Дедушка в этой части пишет об отступлении в тыл летом 1941 года, об ужасных условиях, когда приходилось голодать, видеть разрушения повсеместно, но вера в партию и наше государство помогала не сломаться.
Воспоминания моего дедушки Ходунова Сергея Федотовича 1915 года рождения. Предыдущая часть: Начало войны сразу показало, что в техническом отношении мы уступали немцам. Лето 1941 года. Дневник дедушки Часть 20
С этой командой 7 июля мы и тронулись в путь. Были мы не обмундированы и не вооружены. Стояла задача увести людей в тыл, не допустить, чтобы они остались на оккупированной территории.
Перед походом я нашёл время и сбегал в деревню, где жили Быстриковы. Попрощался с дедом Быстриком, с которым пас скот. Больше его я не видел.
Путь наш лежал на Каспию, мимо Демидова на Духовщину - Батурино, Нещёкино Сычёвского района, город Ржев и Зубцов. Здесь мы стали лагерем в сосновом бору на берегу реки Волга, где в Волгу впадает река Вазуза. В пути нас постепенно начали обмундировывать, выдали нам денежное вознаграждение - подъёмные. Мне сразу выдали более 1000 рублей. Сапоги свои хромовые я растрепал за первые три дня похода. Когда мне выдали новые сапоги, от хромовых сапог отрезал голенища и положил в вещевой мешок.
Остался в моей памяти и такой случай, когда на третий день похода-отступления меня нашли Белов Алексей, Никифоровский Фёдор и Саксонов с Высокого Холма и стали просить совета, не уйти ли им домой, то есть дезертировать. Я твёрдо им сказал, что делать этого не следует. Нужно сказать, что они послушались меня и никто в пути не ушёл домой.
Отступали мы полуголодные. Регулярного питания не было. Было хорошо, если в сутки один раз покормят горячей пищей. Нужно признать, что в вопросах питания мы были порядочные дураки. Ведь всё оставалось немцам. На дорогах шли гурты скота - крупный рогатый скот, овцы, свиньи. Скот угоняли в тыл. Но наше воспитание, бережное отношение к общественному не позволяло нам трогать народное добро. Только в одном магазине на территории Холм-Жирковского района я дал расписку завмагу и взял два мешка белой муки. Её погрузили на повозку, и на привалах мужики пекли из неё пресные лепёшки.
Самым трудным и тяжёлым в период отступления было наше моральное состояние. На глазах рушилось всё, что создано многими поколениями. Горели города и сёла, гибли люди, лилась кровь. Нашу колонну ежедневно бомбили и обстреливали с немецких самолётов. Ежедневно в дни отхода по пути мы хоронили своих людей, не побывавших и одного дня в бою. Только глубокая вера в наш народ, в наше государство, в нашу партию помогали переносить все трудности. Была какая-то неистовая неукротимая убеждённость, что мы победим, что не может быть такого, чтобы не стало нашего государства.
Когда стали лагерем в лесу, нас полностью обмундировали, начали формировать маршевые роты с отправкой на фронт.
Никифоровский Фёдор и Белов Алексей в это время устроились в пекарне и пекли хлеб. Они часто приходили ко мне за деньгами. Водка ещё продавалась в магазинах. За мои деньги они сами выпивали и мне приносили четвёрку - 250 грамм. Когда Ставров Захар отправлялся на фронт с маршевой командой, он нашёл меня, я и ему дал 100 рублей. Деньги у меня были, зарплату платили регулярно по должности политрука роты.
Всё время нахождения в Рубцовском лагере занимались боевой и политической подготовкой. Особое внимание уделялось по борьбе с немецкими танками, использование противотанковых гранат, бутылок с зажигательной смесью. Так продолжалось до октября месяца 1941 года.
В первых числах октября началось осеннее наступление немцев, и нас отвели дальше за город Торжок, затем к Вышнему Волочку. В этих скитаниях постоянным моим спутником был небольшого роста еврейчик, бывший инструктор обкома партии Литвин. У него был хороший хромовый портфель. Застёгивался перекидными ремнями. Когда было трудно с питанием, мы в деревне за его портфель и мои хромовые голенища выменяли полкилограмма сливочного масла и два десятка яичек.
Так продолжалось наше скитание по резервам до декабря месяца 1941 года. В это время наша резервная команда намного пополнилась засчёт вышедших из окружения. Все они проходили проверку через органы смерша.
Продолжение следует... Никогда не забыть этого наступления: спали по 3-4 часа, порой не было сил двигаться. Зима 1942. Часть 22