Молчание ребят: куда исчезают дети в орловском селе
«Оперативники решили, что это я расправилась с дочерью, — вспоминает Ольга. — На допросах вели себя по-хамски, угрожали, грубили. С ухмылкой предлагали за миллион рублей сознаться в преступлении — хотели посмотреть на мою реакцию».
После пропажи Кати вспомнили похожую историю. В конце июля 2005-го к милиционерам обратилась одна из местных жительниц: у нее пропал внук, 11-летний Коля. Поехал кататься на велосипеде и не вернулся. Оперативники перестали прочесывать окрестности, когда наткнулись на велосипед.
Не получила развития и другая странная история.
«Помню, на день уехала в Москву за товаром, мой на тот момент муж пил с другом — Шавкатом Шаяхмедовым — и его дочерью Розой. Ближе к вечеру вся компания перебралась к нам домой. Утром дочки мне рассказали, что Шавкат ночью зашел к ним комнату с фонариком, поднял одеяло и начал приставать. Я отправилась разбираться, но застала лишь жену Шаяхмедова, заявившую, что дети все выдумали», — рассказывает местная жительница Олеся.
«Шавкат вообще всегда был с нами нарочито добр: парней угощал сигаретами, девочкам покупал сладости, — говорит школьница Марина. — Но однажды завел мою подругу за деревянный туалет на территории школы и начал трогать за интимные места. Та сопротивлялась, и он отстал. Она рассказала об этом одноклассницам. Но мы не придали этому особого значения».
Полуразрушенные дома, пыльные дворы, в которых стаи гусей мирно соседствуют с бездомными кошками и собаками, — Казарь мало чем отличается от тысяч других умирающих деревень, разбросанных по стране.
Именно в этом орловском селе следователи пятый месяц разбираются в запутанном деле о загадочных исчезновениях детей. Это продолжается уже 20 лет. Подозревают школьного слесаря, на чье странное поведение долго не обращали внимания. Корреспондент РИА Новости Виктор Званцев отправился в Казарь и попытался понять, что же там происходит на самом деле.
«Билет в один конец». Почему шахтеры продолжают погибать
– Они работали ради семьи. Где работать? У нас трое детей. В шахте только. Мой не знал, что до такой степени, до гибели все будет происходить. Почти четыре года работал, но не знал, что так. Когда он работал продавцом, десять тысяч получал – попробуйте, прокормите себя и детей. Продукты купите, игрушки, вещи – которые стоят дороже, чем у взрослых.
– От 60 тысяч зарплата, плюс-минус. Стоит вот такое – этих денег?
– Горнорабочим – тысяч 50 грязными. В лаве – тысяч 70. При плане можно и нормально получить, но это несколько раз в год. Заработок зависит от плана, поэтому наши мужья идут на это.
– За вещами мужа [на шахту] не начальство сказало приехать, а друг нашей семьи. Приезжай, говорит, я тебя отвезу. Как я не поеду, как не поеду? Забрала баулы, пошла домой. Верните мужа, я прошу вас...
Шахта, где работает почти 1800 человек, действительно из лучших, из образцовых. В 2012 году ее посетил Дмитрий Медведев, в то время уже председатель правительства РФ – перед совещанием по угольной отрасли, собранном в Ленинске-Кузнецком. Про «Листвяжную» Медведев сказал тогда отдельно: «Условия на этой шахте хорошие, шахта современная, но сам труд шахтера, конечно, очень тяжелый».
– Мы ждем, что они вытащат наших. Вчера сказали, что живых нет. Мы ждем тела.
– Они запустили азот, чтобы нейтрализовать взрывные газы. Теперь могут поднять только трупы.
– Двое суток, трое суток – еще можно что-то сделать. Сегодня – последний день, когда можно кого-то спасти.
– Живых нет, навряд ли теперь будут. А могли бы сегодня попробовать.
– Не могли, – заочно отвечает Николай Медведев, глава военизированной горноспасательной части (ВГСЧ) федерального МЧС. Полковник Медведев появляется ближе к вечеру, когда все родственники уже уехали по домам: снег, около минус 20, долго стоять трудно даже без горя. – Шансов нет, мы людям еще вчера сказали об этом.
– Но и вчера, и сегодня вы говорили о пострадавших, а не о погибших, – напоминает кто-то из журналистов, обступивших Медведева около проходной «Листвяжной».
Действительно, говорил и говорит. Что в субботу в шахту в 14.20 вошли три спасательных отделения – одно на разведку, два в резерве. Что главное при этом – «выяснение состояния газовой атмосферы в шахте». Проще говоря, сколько там накопилось метана. И только вторым пунктом – поиск и обнаружение возможных мест нахождения пострадавших. И план «на поиск и выдачу» этих самых пострадавших будет разработан только по итогам разведки – то есть, если позволит газовая атмосфера.
– Для нас пострадавший, если он не выдан на поверхность, в любом случае [называется] пострадавший, – отвечает Медведев. – Азот, согласно плану мероприятий, действительно подается в шахту. Это происходит, чтобы исключить взрыв газовой смеси.
Трагедии на шахтах были, есть и будут, пока в горном деле задействован человеческий фактор, считают шахтеры – ветераны Кузбасса. В том числе и с шахты «Листвяжная», куда после трагедии приехал специальный корреспондент газеты ВЗГЛЯД Юрий Васильев, чтобы увидеть жизнь людей, которые по правилам своей профессии каждый день берут билет в один конец. И надеются, что не встретят контролера.
Вольные как Дон: кто и зачем следит за табунами «золотых» лошадей
― Лошадей я всегда любила, — рассказывает Надежда. — Не занималась конным спортом, лошадей у нас не было, но очень мне нравилась донская порода. Я за ними потихонечку следила. А потом эта история с Зимовниковским заводом — одним из крупнейших заводов России, который занимался дончаками. Там произошел рейдерский захват. Люди со всех уголков страны поехали выкупать поголовье, потому что дали месяц — кого не выкупят, того на мясо.
Надежда и Дмитрий поехали «просто посмотреть», а вернулись с конем.
― Брант — очень страшный конь. Сейчас зацелует вас до смерти, — смеется Надежда. — Его надо угостить.
Брант аккуратно пощипывает меня — то за лицевую маску, то за куртку, то выпрашивает лакомства. А Гелий пристально изучает объектив камеры, но потом теряет интерес и отходит в сторону. Брант в это время по команде подает копыто, кивает, идет задом, целует в щечку и встает на дыбы.
Со временем в «Гелиос» приезжали новые постояльцы, а там и жеребята начали рождаться. Сейчас здесь живут 18 животных. Из них 17 — дончаки, а одна кобылка — донской мустанг. Ее зовут Персик и ее мать умерла несколько месяцев назад. Чтобы жеребенок не погиб, Персик привезли в «Гелиос» с острова Водный в Цимлянском водохранилище.
― Когда мы найдем хозяев, они уедут в новые дома, потому что у нас тут места не так много. Где-то пять гектаров — это очень мало для такого поголовья.
Надежда и Дмитрий — приверженцы мягкого метода. Это когда в отношениях с лошадью приветствуется как можно больше свободы, работа строится не на принуждении, а на понимании, доброй воле и учете потребностей животного.
По словам Надежды, задача «Гелиоса» — «популяризация и сохранение породы», а основной источник дохода — продажа жеребят. Но это не окупает даже годовое содержание животных.
Территория дончаков «Гелиос» — это единственное место на юге России, где можно спокойно погулять вместе с табуном лошадей. Репортаж корреспондента 161 .RU Александры Шевченко о том, как появился необычный питомник и почему кони-дончаки по-настоящему «золотые».
Сто дней новой власти Афганистана
«Как у нас говорят: вся жизнь – это всего два дня, то есть нужно успеть выбрать свой путь, чтобы поздно не было…».
Кабул и Москву разделяют не только 4 тысячи километров и 90 минут часового пояса, но и 621 год разницы. Google на телефоне отправляет в 1400-й, летоисчисление здесь идёт по персидскому календарю. При этом Афганистан всегда был и остаётся важной геополитической точкой на карте мира. Сейчас 100 дней нахождения у власти отмечают талибы*.
Мирное население ещё находится в эйфории от бегства американских войск и в предвкушении перемен. Это свойственно всем странам, где происходят революции и резкая смена власти.
В первую очередь Афганистан сегодня нуждается в поставках продовольственной и энергетической помощи. У новой власти нет средств для обеспечения минимального уровня жизни в стране, а одними подачками сыт не будешь. То, как решат эти проблемы, – большой и главный вопрос.
Малый бизнес, который новое правительство обложило налогом (прошлое государство почти не трогало торговцев), представляет собой импровизированные точки услуг. Купил бочку с насосом, приварил колёса – у тебя уже автомойка; взял обувные щётки и крем – ты владелец химчистки; заполнил бутылки мутным бензином и вышел на обочину дороги – считай, открыл заправку.
О религии, как и о музыке здесь лучше лишний раз не говорить. Даже у спокойного человека, который ещё пять минут назад смиренно пил с тобой чай, загораются глаза, и он заметно возбуждается.
В Кабуле при талибах* новой волны стало, как ни странно, спокойнее. Прежний режим из-за террористических атак и перманентной войны вынуждал вводить драконовские меры безопасности: бесконечные блокпосты с проверкой документов, многочасовые выяснения личности вооружёнными патрулями. Сейчас талибы* убрали часть фортификационных заграждений и открыли движение в закрытые ранее районы, где действовал особый режим передвижения, и даже на официальном уровне поступают заявления об «окончании гражданской войны».
Материал Ростислава Журавлева из «Октагона», в котором он описывает свой опыт посещения Афганистана после государственного переворота и разбирается, что привело страну к масштабной деконструкции всего того, что привезли с собой в Афганистан американцы около 20 лет назад.
«Ради этой земли любого сметут»: как умирала крупнейшая в Сибири и на Урале Плодово-ягодная станция
«Фабрика «Бабаевская» нам предлагала заключать договор по двойной цене, чтобы перебить нашу местную кондитерскую фабрику «КрасКон». Наше пюре использовали для производства 50 наименований разных кондитерских изделий. В 1986 году они приезжали сюда на какой-то съезд, попробовали наши местные конфеты и обалдели.»
В феврале 1920 года в Красноярске создали первую на Урале и в Сибири «Опытную станцию плодоводства». Сельскохозяйственные опытные поля раскинулись на склонах холмов вдали от центра города. Главной задачей было создать устойчивые к местному суровому климату сорта яблок, груш, слив, смородины, малины и так далее.
С чистого листа первым сотрудникам станции начинать не пришлось. На правом берегу с конца XIX века уже существовал сад, где новые морозостойкие сорта выводил Всеволод Крутовский — ученый, которого считают основоположником сибирского садоводства. Его дело получило развитие уже в советское время. Сам он работал над новыми сортами вплоть до смерти в 1945 году.
Последние же сытые годы на станции застал ее директор с 1989 по 2000 годы Николай Шабаев. С его слов, в редкий год они реализовывали по 500 тысяч саженцев, а вообще реализация была на уровне 700–800 тысяч саженцев в год. Продукцию, устойчивую к сибирским морозам, покупали в 27 регионах страны, включая юг и столицу.
К началу 2000-х продажи саженцев на станции упали до 70–100 тысяч в год, сократилась и площадь земель — с 530 до 468 гектаров. Кризис и потеря финансирования добивали станцию с каждым днём, с нее уходили работники, кого-то сокращали. В конце концов, имущество было пущено, что называется, «с молотка»: в 2012 году предприятие просто не смогло выплатить земельный налог в 3 миллиона рублей, и вынуждено было продать все то, что строилось годами.
К концу лета 2020 года в администрации губернатора расставили все точки над i, заявив о создании огромного ландшафтного парка в Октябрьском районе. На территории более чем в 200 гектаров будут расположены три зоны: рекреационная, научная и спортивная. В первой оборудуют специальные места для отдыха горожан, научный кластер – всего 10 гектар, будет отдан под станцию, а остальное займет спортивный сектор, где каждый сможет поддержать себя в форме.
Материал Татьяны Стригановой из редакции NGS24.RU о прошлом, настоящем и будущем Плодовки - некогда самой крупной плодово-ягодной станции во всем СССР.
* Террористическая организация, запрещённая на территории Российской Федерации.