В хижине затаилась жаркая темнота. Закрыв за собой дверь, он направился к столу и положил на него патронташ. Подойдя к койке, повесил винтовку на стену справа и опустился на матрас. Пока тьма расступалась и детали обстановки проявлялись одна за другой, он сидел неподвижно. Теперь спазмы во всем теле сделались еще резче. Он медленно нагнулся и принялся снимать обувь, цвет которой от песка и пыли сменился с коричневого на бледно-желтый.
Взяв ботинки в обе руки, он оттолкнулся от пола и поднялся с таким усилием, что его лицо перекосилось, потом пошел к двери, встал на пороге и принялся колотить одним ботинком о другой, пока вокруг него не образовался ореол из песка. Вернувшись внутрь, он поставил обувь под стул, снял рубашку и брюки и повесил их на спинку, сел на край постели и пригляделся к повязке, охватывающей место укуса на левом бедре. Сквозь белую марлю просочилась желтая мазь. Он поднял голову и позволил взгляду медленно блуждать по всей комнате, уворачиваясь разве что от клочьев утреннего света, который проникал в щели.
Покончив с осмотром комнаты, он медленно выпрямил спину и лег. Тут же перед его глазами заплясали черные точки, а за ними и предметы: стол и патронташ, потом ящик, жестяная миска, гвозди на стене, одежда на стуле и обувь под ним, в беспорядке разбросанные лоскуты света из щелей в крыше и двери… лагерь, темные дюны, склон, с которого он упал, песок, за который он пытался цепляться, луна, черный горизонт, одежда на стуле, гвозди на стене, повязка, которую он стягивал с ноги… Тут он вскочил с койки, но потом снова сел — повязка оказалась на месте. Наконец он принялся медленно ее разматывать, с каждым полуоборотом перехватывая бинт другой рукой.