народ, довели в подлости своей? Дев на чужацкое ложе швырнули. Краину всю!
Слезы ее вам сердце не тяготят?! Веру сменили, христопродавцы! Народ
предали, торгаши! Своими руками удавку на него свили да сами и накинули. В
унижении, в угнетении он к небу вопиет, а вы ликуете! - И захрипел: - Я
предал дворян, а ты предал край. Мне гореть, а тебе паки. Да меня, может,
еще и помилует бог, видя, что виски у меня от терзаний седеют. А тебе -
нет пощады.
- Да не печалься ты так, - жалостно сказал мужик. - Говори, что делать
с ними, и концы.
- Твоя правда, - сказал Роман, - ведите их за стены. Под корень.
Толпа забурлила, волоча под арку полоненных. Тишину пронзил чей-то
истошный вопль. И все смолкло.
Смолкло потому, что под арку из-за стен направлялось медленное