увеличил норму бега до четырехсот шагов. Шлеп-шлеп-шлеп - и так четыреста
раз, топ-топ - пятьдесят раз. Мимо проплывали туманные, одинокие ели. В
груди больно жгло, сознание почти не работало. Под конец я считал
машинально. Я так устал, что с радостью лег бы на землю или хотя бы увеличил
на пяток количество таких спокойных и приятных шагов, но добросовестно
боролся с искушением.
Так я прибежал к дому Свециловича - небольшому побеленному строению в
глубине чахлого садика. Напрямик по пустым грядам, давя попадавшиеся под
ноги последние кочаны капусты, я помчал к крыльцу, украшенному четырьмя
деревянными колоннами, и начал барабанить в дверь.
В крайнем окне замигал спокойный огонек, потом старческий голос спросил
из-за двери: