Задрожал ветхий помост.
А Роман поднялся, стоит и руки вверх тянет. Правая рука выше кисти
отсечена, левая - наискось, остались на узком обрезке мизинец и безымянный
палец. То ли пожалел палач, то ли не рассчитал.
И тут лекарь из еврейского кагала засуетился - только желтая повязка
мелькает. Помазал чем-то обрубки, и кровь свистать перестала. Чуть капает.
А Роман был так силен, что даже сознания не потерял и остался стоять на
ногах.
Так и окончилось все это. Не получилось устрашения.
Теперь нужно было только судьбу "девки" решить. И приурочили это
решение к тому дню, когда надлежало везти Романа в изгнание.
Накануне пани Любка добилась встречи с Ириной. Сопровождал ее и я.
Спустились мы в подземелье у деревянных ворот, и опять я сквозь решетку