Для тех, кто не читал предыдущие рассказы.
До автономки к Диме и Наде на Север приезжает теща Генриетта Германовна ("Теща на Севере"). Далекая от флота женщина "чудит" в военном городке, чем портит репутацию зятю ("Пошла теща в ресторан"). Трешников выставляет за дверь тещу и его знакомого тылового снабженца Слюняева ("Званый ужин"). В автономке Диме снятся школьные и училищные годы ("Буря"). Пл возвращается в базу и Трешников узнает, что жена сбежала в Ленинград ("Побег"). Диму вызывают в штаб. В растрепанных чувствах минер чуть было не попадает под руку коменданта гарнизона ("Совет комдива"). Флагманский минер делает ему заманчивое предложение, от которого отказаться невозможно.
Начало истории ("Совет комдива") читайте здесь.
Наконец Дима Трешников подошел к штабу.
Штаб, как штаб. В этом трехэтажном сереньком здании билось сердце соединения.
Стойкий запах табачного дыма, стелившегося из офицерского гальюна на втором этаже, перемешанный с тяжелым ароматом обувной ваксы, которой чистили обувь матросы, жившие этажом ниже, создавали непередаваемую ароматическую гамму.
Офицеры неторопливо входили и выходили, матросы выполняли команды с приставкой «бегом!», поэтому дверь в торце здания то и дело хлопала. Но застоявшийся в коридоре воздух почти не проветривался: в здании берегли тепло.
Поднявшись на второй этаж, погруженный в собственные проблемы, Трешников только по привычным запахам ощутил себя в родной стихии. Он неторопливо шел по длинному коридору с паркетным полом, мимо одинаковых дверей служебных кабинетов. Привинченные к ним фанерные таблички сообщали о хозяевах и столоначальниках.
Диму окутало душевное спокойствие, он чувствовал себя в родной обстановке. Очередная сложная «автономка» позади. Размышления по поводу того, дадут или не дадут в срок «каплея», ушли в небытие. Здесь в штабном коридоре даже бегство жены как-то не волновало его. Трешников чувствовал себя дома. Все, что происходило в родной базе, что составляло рутину обыденной жизни экипажа подводной лодки, сегодня ощущалось как свое, родное. Ему нравилась служба, нравился флотский быт.
Душой он понимал, не стоило бы сейчас что-то менять в жизни, пусть бы служба продолжалась, как шла. Но его разум математика, а Дима чтил главную точную науку, уже обозначил проблему: равновесие – положение шаткое. Долго равновесие удержать не получится.
Через несколько минут ему снова придется ломать голову над тем, что предпринять и какие сюрпризы готовит ему жизнь.
Он остановился перед дверью с табличкой «Флагманский минер» и решительно без стука открыл ее. Флагман в погонах второго ранга поднялся из-за стола, заваленного документами. С какой-то странной улыбкой посмотрел на Трешникова, наклонил немного голову набок, будто видел подчиненного впервые, и дружелюбно произнес:
– С прибытием. Поздравляю с получением очередной звездочки. Как прошла боевая служба?
Трешников в ответ не стал любезничать, ответил по-строевому:
– Личный состав в порядке, материальная часть в строю. На условных стрельбах расстреляли американцев в пух и прах.
– Ну, молодец, оправдываешь звание лучшего минера флотилии.
Дима решил брать быка за рога:
– А что произошло? Зачем так срочно вызвали? Комдив намекнул на какие-то перемены в службе. Я не понимаю, товарищ капитан второго ранга…
Флагман сел на место, оставив подчиненного стоять. Традиция иерархических отношений диктует, что именно таким образом следует демонстрировать, кто является хозяином положения. Как-то поскучнев, «капдва» будто нехотя молвил:
– Ладно, перейдем к делу, раз тебе не терпится. Недели три назад, когда ты был на боевой службе, сюда в штаб приезжали два важных чина из Москвы. Они были «по гражданке», и не особенно афишировали свои должности. Но мне удалось узнать, что оба они – капитаны 1 ранга, причем один представлял ГРУ, а второй – «десятку». Перед началом беседы взяли с меня расписку о неразглашении содержания беседы. Разговор шел по поводу дальнейшей твоей судьбы.
– А что такое «десятка»?
– Та-ак, Трешников, судя по твоему вопросу, что такое ГРУ, тебе совершенно понятно. Уже легче. Объясняю про «десятку». Десятое Главное управление Генерального Штаба занимается международным военным и военно-техническим сотрудничеством. Сказать проще: отправляет советских военнослужащих работать за границу.
Флагманский минер с видом знатока сообщал молодому офицеру сведения, о которых он сам и прежде не догадывался. Ситуацию ему прояснил начальник отдела кадров соединения в частной беседе за бутылкой болгарского бренди «Солнечный берег», которую выставил на стол минер, чтобы понять, кто и зачем собрался увести из-под его команды одного из лучших офицеров.
– Простите, я не совсем понимаю, причем здесь какая-то «десятка», причем здесь ГРУ? Какое отношение эти почтенные организации имеют к моей дальнейшей службе? Очередное звание я получил, следующего можно спокойно ждать три года. Вакантные должности помощника командира на лодках есть. Могут найтись и для меня. И главное – по разнарядке я должен ехать в Ленинград учиться на командирских классах. А вы мне говорите про заграницу…
– Ты, Трешников, про поэму такую, «Василий Теркин», слышал? В средней школе у вас проходили?
– Да, знаю я «Василий Теркина». Отец был военным, читал мне в детстве вслух главы из нее. Его любимая поэма была на флоте.
– Хорошо. Тогда, может быть, ты вспомнишь строки из поэмы: «Раз война – про все забудь, и пенять не вправе. Собирался в дальний путь, дан приказ: «Отставить!». Вот и твоим планам дают приказ «Отставить».
– Так то ж про войну, а у нас сейчас мир.
– А тебя как раз на войну и отправляют.
– На войну? Куда?
– Куда, куда? В Африку! Кто-то «в кадрах», я полагаю, сообщил «куда следует», что на флотилии имеется такой ценный офицер, как ты. Вот и решили твою судьбу за тебя. Замолчал? Начал соображать? Правильно! Ты, конечно, вправе отказаться от предложения. И тебе за это ничего не будет. Как в анекдоте про Василия Ивановича и Петьку: «А ничего тебе не будет: ни коня, ни шашки, ни бурки». И тебе ничего не будет. Ни должности, ни учебы, ни карьеры. Обидятся на тебя кадровики. Понял?
– Так точно. А как же…
– Что как же? Пока все остается на своих местах. Тебя назначают помощником на ремонтирующуюся ПЛ и как бы отправляют на учебу в Питер.
– Почему как бы?
– Потому что, как сказали «они», – флагман поднял глаза и указующим перстом ткнул в потолок. – Для всех окружающих это будет «легенда». На самом деле, Советский Союз оказывает помощь дружественному африканскому государству в формировании дивизиона торпедных катеров.
Продолжение следует.
Ставьте лайки. Комментируйте. Подписывайтесь на канал.
