В отличие от Дженис Джоплин, которой едва хватило на три полноценных альбома, Тина Тернер и Джо Кокер заслужили скорее статус «ветеранов труда», нежели «героев рока». А ведь стаж – это колоссальный опыт, и всякий опыт полезен…
Кризис творческой и личной жизни оказался долгим как телесериал. Песни звучали однообразно и коротко, но по-прежнему экстатично. Агония длилась годами – сезон за сезоном. Пластинки выходили регулярно, без очевидных признаков деградации. Вплоть до последней, перед уходом в длительную тень, прослушивание которой не вызывает острых замечаний.
Тина Тернер держалась гордо, как Том Джонс и Литтл Ричард, демонстрируя прежнюю вокальную мощь на хронически провальных пластинках. Не с достоинством неудачника, но с невозмутимостью атлета, сохраняющего форму для реванша.
Sweet Rhode Island Red как раз такой диск, какой мог бы выйти годом раньше или появиться годом позже, никак не повлияв на дальнейшую судьбу певицы, чья карьера балансировала между прогрессом и деградацией. Всё оставалось на месте – шарм, фигура, мимика и голос, сказать которому было нечего, кроме прописных банальностей.
Такие же альбомы, похожие на переосвидетельствование, время от времени выпускали в ту пору Рэй Чарльз, Джонни Холлидей, Уилсон Пиккетт и др. Так звучали сольные диски Джона Фогерти – еще одного уникального вокалиста, обреченного звучать одинаково везде и всюду. Записав целый цикл кавер-сборников, Брайен Ферри создал из этого занятия отдельный декадентский субжанр.
Впрочем, и авторские сочинения в программах такого рода звучат, как правило, вторично – что называется, «по мотивам». В явном расчете на неосведомленность нового поколения относительно первоисточника «новинки».
Отсюда неожиданное сходство квадратов Nutbush City Limits и Baby Get It On с эрзац-буги Марка Болана, чей шарм, как оказалось, не имеет срока годности и не знает границ.
Тем не менее, полвека спустя застойные работы начинают смотреться совсем по-иному. В первую очередь от того, что записанный на них материал не успел приесться, так и не получив доступа на радио и телевидение.
Тем более, на советское. Он не породил развернутых рецензий, не вызвал шумного обсуждения, как это бывало вокруг посредственных новинок от участников распавшейся группы.
Контакты с тогдашними персонажами песен Тины Тернер носили форму тайного свидания один на один, и не каждый был готов делиться подробностями своего опыта с кем попало.
Поэтому к звукам той же Sexy Ida примешивается стрекотанье скрытой камеры, чье зловещее могущество так убедительно раскрыто в триллере Peepin' Tom (1960).
Недаром рыжеволосая Вивиан – героиня Мойры Ширер в этой ужасной истории – чем-то напоминает Тину как 80-х, так и более ранних годов.
Ветхозаветный Айк держится в стороне. Две трети композиций подписаны именем Тины Тернер. Но имеющим представление о том, чем занимался этот костлявый великан при Эйзенхауэре, такая сдержанность не покажется попыткой самоустраниться из творческого процесса под старость лет.
Айк Тернер – фигура мистическая. Временами, при особой иллюминации, этот чернокожий иудей представляется гибридом Джерри Ли Льюиса с Кристофером Ли – двумя символами позитивного однообразия на экране и на сцене.
В числе пластинок, представляющих собою пособие по бегу на месте, мне с детства памятна Let Me Touch Your Mind и её предшественница, распятая на трех крепких каверах: Evil Woman (Man), Honky Tonk Woman и Come Together. Все три стандарта сыграны так свирепо и скупо, словно были придуманы певицей за два дня до записи, и лишь потом очутились в репертуаре Блэк Саббат, Битлз и Роллинг Стоунз.
Nutbush City Limits – типичный альбом одной песни, такой же, как River Deep, Mountain High. Это не упрек, но и не комплимент, а, скажем так, нейтральное замечание. В отличие от Брайена Уилсона, Филу Спектору так и не удалось создать песенную сюиту в духе Pet Sounds. Вершина его продюсерского мастерства – Imagine – выглядит собранием антагонизмов, чье могущество лишь возрастает при обострении противоречий.
Но вернемся к Sweet Rhode Island Red – сразу две пьесы Стиви Уандера звучат оголено и грубо, как подаренный Роллингами Джонни Винтеру Silver Train или Let It Bleed в его же исполнении. Оба хита сверх-успешного в ту пору Стиви образуют триаду, если вспомнить про его же Heaven Help Us All на диске Let Me Touch Your Mind, упомянутом выше.
Некую шаткость конструкции саунда Тины Тернер и раннего Стюарта можно было объяснить низким качеством вертушек и магнитофонов, но качество улучшилось, а иллюзия осталась на прежних местах, где композиция разваливалась на части когда-то. Начало этому наваждению кладет дребезжащая гитара Силвии Робинсон, записанная с дикой перемодуляцией в начале It's Gonna Work Out Fine. Подобные виражи, направленные в обгон времени, ставят саунд Ike and Tina Turner в один ряд с такими модернистами, как Линк Рей и, само собой, Бо Диддли.
Имеет смысл вообразить, как бы сыграла Тина Тернер героиню Катрин Денев в гарлемской версии «Отвращения»…
Студия «Болик Саунд», где записывались альбомы Айка и Тины того периода, сгорела дотла в январе '81, когда Тина была фактически безработной. По слухам, причиной пожара стал поджог. Помещение не было застраховано.
Как почти на каждом диске, звучит нафталин в стиле ритм-энд-блюз. На сей раз это I Know – единственный хит Барбары Джордж, уже перепетый Тиной в блюзовом альбоме The Hunter с, пожалуй, самой страшной обложкой в дискографии этого фотогеничного дуэта. Почти одновременно, если не ошибаюсь, с Фэтсом Домино.
До того, с не меньшей бодростью были воскрешены Ooh Poo Pah Doo Джесси Хилла и Annie Had a Baby Хэнка Бэлларда, переведенная находчивым диктором «Голоса Америки» как «Тина родила» (девичье имя певицы Анна).
Но в кавер-версии Up On The Roof, плавной и ровной в оригинале, снова слышался раскардаш Стюарта и его Faces. Каким путем достигался этот неизгладимый эффект тревожного ожидания катастрофы, нам неизвестно. Но таких «песен под снос» было записано немало.
Сладкий род-айленд – всего лишь порода кур двойного, как подчеркивает справочник, «мясо-яичного» направления. Кур, которым отведено столько места в песенном фольклоре США.
Но открывает альбом безмятежный кантри-поп Джона Ростилла, который только что покончил с собой, оставив несколько песен, менее всего созвучных завещанию самоубийцы. В составе The Shadows он играл на бас-гитаре, сочиняя лирику на уровне Маккартни для Клиффа Ричарда и Оливии Ньютон-Джон. Сразу две композиции Ростилла украшают обе стороны Moody Blue – последней прижизненной пластинки Элвиса Пресли, составленной, иначе человеку с опытом не сказать, черт знает как.
Несмотря на оправданный интерес к выделенным подробностям категории «ни за, ни против», главное – это знакомство с почти двухчасовым блоком песен, написанных Тиной Тернер за бурные годы супружеских баталий и неразумных решений. Пришла пора прислушаться именно к ним.
👉 Бесполезные ископаемые Графа Хортицы. Радиоревю
Telegram I Дзен I «Бесполезные ископаемые» VК