Вчера в передаче " Шестьдесят минут" я услышала, что Россия на грани войны. Я редко смотрю последнее время телевизор и услышать такое для меня было тревожной новостью.
Я смотрела на экран телевизора, слышала, что в деле опять замешан Донбасс, что готовится наступление на него, и я вновь подумала о 45 - летней девочке Юлии Берфман. ( Я уже писала о ней на страницах Дзена) .Она сфотографирована на своей страничке в Поэмбуке и в Стихах.ру девочкой в брюках с распущенными волосами. Девочкой, которая словно стоит на спуске с горы, откинувшись с несколько принужденной улыбкой, но с позой амазонки - наездницы, которая слезла с коня где- то в горах, одна минута, и она упадет в неминуемую пропасть, раскинув руки, полетит вниз в состоянии свободного полета.
Я вспомнила о ней... Она жила и, думаю, живёт ( надеюсь) в Горловке . Мы с ней переписывались в Поэмбуке, в "личных сообщениях" и в Стихах.ру , мы с ней говорили о жизни, мне нравились ее стихи, словно написанные синими чернилами на линованной черным бумаге, мне нравилась ее отчаянность. Отчаянность ее жизни... Она писала о любви. Любовь в прифронтовой полосе - короткая , залетная, и Юлька жила ею. Жила ею жадно, наотмашь, как могут жить поэты, особенно в трудные, переломные годы. ( Вспомните Серебряный век)
Юлька осталась совсем без родителей в войну. Мать умерла до войны, а отец умер в военные годы от сердца. Это сейчас ей сорок пять, а когда мы переписывались было сорок два, наверно, или сорок.
( Она была совсем девчонкой на вид) Современные люди стареют медленно...
Она писала стихи во время обстрела, она заводила погромче музыку, когда бабахали, ложилась на свой диван и писала стихи.
Она ездила куда- то в ближайший город, больший по значению. Ездила в автобусе, мёрзла на пропускных пунктах блокпостов, пыталась устроится на работу ( война - войной, а деньги тебе никто за так давать не будет) Она работала в этом городе, отираясь на чужих квартирах, но потом, гонимая неведомой силой, возвращалась в обстреленную, разбитую Горловку. В родимый , совсем пустой дом. Потом она мне как - то с радостью написала, что нашла работу у себя , недалеко от дома, в какой- то не то ТЭЦ, не то ещё где- то. Что она работает начальницей, потому что остальные старики, да калеки, да и тех, раз - два, и обчелся- вымер народ во время войны. Кто вымер, кто эвакуировался... Она писала, что боится бродячих собак, люди уехали, умерли, погибли- собаки остались, и она боится ходить одна по улицам. Вдруг нападут...
Она рассказала мне тогда, что у нее умерла подруга, что она болела раком. Болела раком, да, во время войны, в простреленных насквозь домах жили больные люди. Кто и как их лечил?.. Подпуга открывала ей всегда, когда Юлька заходила к ней после работы, сначала выбегала собака, а потом выходила подруга, а здесь собака выбежала, а подруга не вышла.
Я ей послала несколько посылок ( две), и она с радостью написала мне, что получила их. Что рада получить весточку с ТОЙ , с мирной стороны. Что рада найти в заветных коробках две общих тетради, апельсины, чай, тушёнку и конфеты, в общем, все необходимое...
Потом общение наше прекратилось, так... случайно...как и началось...и я не знаю, жива ли она. Хотя можно посмотреть в Стихах.ру , посмотреть последние публикации, их датирование и наверно, я это сделаю.Я подумала о Юльке снова во время возобновившейся этой войны... Как она там?
Я подумала ещё о другой женщине.
Она тоже печаталась в Поэмбуке.
И тоже была в избранных мной авторах. Она была красива, женственна, писала красивые , очень гармоничные стихи , отличавшиеся необыкновенной мелодикой.
На фотографии ее отражался силуэт несомненной паночки. Пластичной, гладковолосой, женственной. Хотя, увеличив фотографию, ты видел круглое лицо южной женщины, но фигура...
Все мужчины писали ей комплименты.
А она была замужем. У нее было два сына.
Она жила в Украине. Уже не помню где, но не на Донбассе. В личной переписке она написала мне, что боится... Боится смертельным страхом, непреходящей тревогой, что сына отправят на фронт.
Что старшего сына отправят на фронт.
И что она не сможет ему никак помочь. Никак помочь избежать этого....
Сердце ее разрывалось...
Стихи ее были печальны, как золотые гривны, катящиеся в непроглядную ночь.
Она умудрялась( тогда ещё было можно) ездить в Россию, она занималась журналистской деятельностью. Она была журналистом Поэмбука. Она, видимо, ездила по делам коммерческим, так как была владелицей кафе ( и такие бывают поэты), но заворачивала, заглядывала к различным " звёздам" Поэмбука. Заглядывала, писала о них, брала интервью.
И в то же время сердце ее сжималось в материнской тревоге.
Сжималось...Сжималось...
Война...
Как много разных судеб...
Как проезжает она по судьбам разных людей, которые на той стороне и на этой.
Которые жадно хотят любить и которые просто хотят растить сыновей.
Война - уродливое ее, чёрное лицо никогда не будет милым.
Кто хочет ее?
Этих ,, яценюков,, и пр. а также людей заокеанских, в золотых пенсне, летающих в собственных самолётах, заседающих в отглаженных пиджаках , нужно послать на недельку под бомбы, на Донбасс, нужно заставить посидеть в окопах, порыть траншеи, поволяться на продавленном диване во время обстрела, они бы обрели тогда, наверняка,трезвость ума , перестали бы раздувать истерическую военную эйфорию.
Что нужно, чтобы это произошло? Чтобы оторвало им ногу и руку?
Чтобы были убиты их дети? Что нужно? Что нужно, чтобы человечество перестало скатываться в сторону войны, чтобы ценило мирную, пусть трудную жизнь, чтобы слушало голос разума, не поддавалось на провокации, не реагировало на стравливание, не было игрушкой в руках заокеанских дяденек в золотых пенсне...
Что нужно?...