Прошло уже много времени как стемнело. Кто смог уснуть, уже проснулись, с тревогой и ожиданием смотрели на меня. Я показал жестом Мухину, чтобы он подполз ко мне. Дал ему команду раздать партизанам гранаты. Кроме пулемёта, Мухин нёс на себе больший запас гранат, которые насобирал Сергей. Против такого количества немецких солдат нам без гранат в ближнем бою не победить. Сам же Мухин с пулемётом и со своим заряжающим должен был прикрывать нас отсюда. Место для пулемёта более чем выгодное. Разобрали гранаты, проверили. Посмотрел на людей, те глазами ответили, что готовы. Значит, будем начинать. Третья пара наблюдающих сообщила, что через десять-пятнадцать минут будет смена часовых, значит эти уже устали, нам на руку, выходим. Крадучись, приблизились к кустарнику возле ограждения, теперь Гога должен показать, на что способен. Прокравшись чуть слышно, почти до самой колючей проволоки, он привстал на колено и метнул нож в часового на вышке, тот даже не икнул, просто свалился на пол своей будки, ствол пулемёта смотрел в небо. Кивнул на вышку одному из партизан, тот также кивком ответил, что понял моё указание. При помощи палок раздвинули колючую проволоку, образовался лаз. Тот, кому я указал на вышку с пулемётом, уже взбирался на неё по лестнице. Дал команду всем входить за ограждение. Началось!
Партизаны, как змеи, тихо пролезли под проволокой, лишь один зацепился воротником. Рассредоточились по территории. Кто-то из часовых с других постов заметил движение и открыл огонь. Но, мы уже здесь, нас уже не сдержать. Кидая гранаты, одну за другой, в окна добротных домиков, стреляя на ходу, мы веером продвигались к тому месту, где были сложены ящики и бочки. Выбегающая из второго строения охрана, попадала под пулемётный огонь. Теперь два пулемёта было на нашей стороне, это было большое преимущество. Грохот взрывов, стрельба, крики раненых! Я забыл обо всём кроме тех ящиков и бочек! Стреляя на бегу, я прикрывал партизана, у которого была взрывчатка, ещё двое должны были зайти с другой стороны. А вот и длинный сарай, там пленные, за ними те самые ящики. С грохотом распахнулись большие двери, пленные выбегали и озирались по сторонам, кто-то уже успел взять автомат у убитого пулемётным огнём немца, двое душили раненого охранника его же карабином. Поняв, что происходит, пленные стали бросаться на фашистов с голыми руками. С сожалением, я видел, как некоторые падали сражённые пулями. Вперёд, только вперёд! Пробегая мимо выбежавших пленных, я крикнул им, что бы брали в руки оружие и убивали всех кто в немецкой форме, сам же нёсся дальше, за мной партизан с взрывчаткой. Времени было мало, кто знал, как скоро будет помощь охране склада. Упав возле ящиков, я стащил со спины сопровождающего меня партизана вещмешок и вынув из него бикфордов шнур, поджог. Всё, теперь вон отсюда! Заметил трёх немецких солдат, которые бежали в мою сторону, только успел навести на них свой автомат, как огонь из пулемёта Мухина срезал их. Теперь к саням, лошади подпрыгивают, становясь на дыбы! Хорошо, что не распрягли их! Отвязав от забора первую, кинул вожжи подбежавшему мужчине, судя по одежде - из пленных, бросился ко второй. Удар в левое плечо, упал, знакомый удар, ранен, потом, всё потом! Вторую лошадь уже развязали, пятеро или шестеро человек расшатывают ворота, пытаясь их открыть. Цепь, с большим замком, не позволяет это сделать, идёт бой, слышны взрывы гранат и выстрелы. Показал рукой, что бы все отошли от ворот, достав гранату, прикрепил на цепь и вырвал чеку. Только успел отпрыгнуть, как взрыв, ворота сами распахнулись. Теперь не дать всем разбежаться! Криками и взмахами рук показал, куда надо идти, кто-то кивает и идёт в указанном направлении, кто-то просто убегает по дороге подальше от происходящего.
- Командир, уходим, сейчас взрываться всё будет!
Кто сказал это, даже рассмотреть не успел. Кинулся к воротам, оглянулся, а вот и первый взрыв. Взлетели бочки, часть ящиков, ещё что-то поднялось в воздух. Второй взрыв, опять летают бочки, надо уходить!
- Давай, командир, беги! – Гога толкал меня к воротам, - беги, командир, а я тут ещё задержусь, догоню потом!
Прозвучал третий взрыв, он был самый яркий и громкий. Последовали взрывы поменьше, огонь, как вода, тёк по снегу и воспламенял ограждение и вышки. Горело всё, горела земля! По заранее оговорённому плану, все, кто выйдет из этого склада, должны были собраться за два километра от места боя. Был уговор, что ни за кем возвращаться не будем, все должны были выходить сами. Взбежав по пологому склону, вошёл в лес, рядом со мной и впереди меня бежали и партизаны и пленные. Взяв правее, приблизился к тому месту, где был Мухин с пулемётом, заметил его уходящим в лес. Ну, значит всё, теперь уходим. Остановился, облокотившись на берёзку, оглянулся на склад. Всё горело, выстрелов не было, только взрывы и вспышки пламени! «Лишь бы все наши вышли!» - возвращаться и правда возможности не было. Теперь в лес, подальше от этого буйства огня!
Раздался голос:
- Командир, семерых наших нет.
Видимо кто-то вёл счёт пришедшим, я тяжело дышал, сплёвывал вязкую слюну с привкусом бензина и пороха.
- Всем быстро перевязать себя, помогайте тем, кто не может. Сани где?
- Тут сани, тут, командир. Я не узнавал голоса говоривших людей, наполовину оглох.
- Командир, Юра, надо уходить, я хорошей дорогой поведу, - Сергей тряс меня за плечи, из-под его шапки, текла кровь.
- Ты ранен, Сергей!
- Уйдём, а там и вылечат! - Сергей отпустил мои плечи и стал помогать тем, кто не мог сам даже просто упасть на сани, - долго ждать будем?
- Надо подождать! Где Гога?
- Он там, с немцем в рукопашной бился, я видел, - ответил, чей-то голос на мой вопрос.
- Кто идти может, быстрее за первыми санями, вторые пока ждут!
- Вон, ещё трое идут, наши, - опять неизвестно, чей голос, известил о приближении отставших.
Действительно, приближались трое, они были хорошо видны на фоне зарева от полыхающего склада. Там продолжались взрывы и всполохи огня. Отдав команду, двоим партизанам, помочь им быстрее добраться до места, я понял - задание выполнено. Склад если и не уничтожен полностью, то всему, что на нём хранилось причинён серьёзный урон!
Партизаны помогли отставшим дойти до саней. Один из них был ранен, ноги просто волочились за телом, его вынесли из боя на плечах. Ещё раз, окинув взглядом горящую территорию склада, скомандовал полный отход. Сергей повёл нас лесной дорогой. Было видно, что ей давно не пользовались, наверное, летом было трудно по ней проехать, но зимой мы просто летели. Сделав небольшой круг, мы вышли к хутору Сергея. Возле сарая стояла его лошадь, запряжённая в сани, рядом корова, за которой тоже были видны сани, жена Сергея всматривалась в прибывших. Узнать своего мужа ей было трудно, все были обгоревшие, чёрные от копоти и пепла. Наконец, она увидела любимое лицо! Остановились. Распорядился провести перевязку и обработку ран. Поручил одному из партизан посчитать, кто с нами. Жена Сергея бегала от одного раненого к другому. К счастью, раненых было не так много, в отличие от тех, кто получил ожоги. Обмазав места ожогов жиром, партизаны сами перевязывали себя. Сергей подошёл ко мне:
- Пусть жена тебя перевяжет, вон уже из рукава кровь капает, снимай полушубок.
Я вспомнил, а ведь и, правда, ранило меня. Снял полушубок, потрогал плечо, больно, но терпимо. Главное кровь остановить, а потом лечиться будем. Пока перевязывали, всё искал глазами знакомые лица. Гоги не вижу, нет ещё троих, хотя в темноте, в лицо сейчас не узнаешь, а тут многие со спины.
Оказалось, что перед уходом, Сергей предупредил жену, что бы та собрала вещи и ждала его возвращения. Если бы он не вернулся, то она должна была уйти с нами, он понимал, что после такого немцы всю округу прочешут, а прийти по следам саней или ног на его заимку было делом не хитрым. Так как домашний скарб был собран, нам осталось только перенести наших раненых в сани и подготовить их к поездке. После перевязки, ещё раз прошёл среди бойцов. Спрашивал, кто что видел. Видел ли кто, как кто-то погиб, или, может, попал в плен. Хотя возможность скрыться была у каждого, но это при условии, что ты не ранен. Так и есть, из тех, кто пошли на склад, не хватало четверых. Бывших пленных было восемь человек. Их одели и обули, помогли запасы Сергея, всем, кто мог идти и держать оружие, выдал карабины, остальное уложили в сани. Назначил людей в группу прикрытия, они должны были уйти с хутора через час после нашего отхода.
- Кто-то идёт, - Сергей повернулся в сторону леса, - точно кто-то идёт!
- Не стреляй, свои идут! - это был легкоузнаваемый голос Гоги!
- Гога, ты?! – я не верил своим ушам.
- Я, командир, помощь нужна!
Трое партизан бросились помогать. Оказалось, что он не только сам пришёл, но и привёл ещё двоих из бывших пленных. Один был ранен, второй с карабином в руке.
- Я их там, - Гога показал колющие и режущие движения, в руках у него был немецкий штык-нож.
- Старший лейтенант Кондратьев, - представился обладатель немецкого карабина, - прошу зачислить в отряд.
- Сержант Волошин, считайте, что зачислены.
Услышав моё воинское звание, старлей удивился, но разговаривать было некогда. Корова, запряжённая в сани, пошла первой, она задавала скорость движения всего обоза. Ещё несколько раз я оглядывался назад, надеялся увидеть, что кто-то из пропавших партизан нас догоняет. В первые сутки нашего пути, над нами несколько раз пролетал самолёт, видимо искали нас. Приходилось прятаться под кронами старых елей, не заметили. Со слов Сергея, нужно было дойти до маленькой речки, там старый мостик, после переправы мостик следовало разрушить. В этом случае, тем, кто нас будет преследовать, придётся делать большой круг, чтобы догнать отряд, то есть, у нас будет время уйти дальше. Это обстоятельство меня радовало, с таким обозом быстро не пойдёшь.
Дошли до той самой речки. Мостик и, правда, был старый, не ремонтировался и потому был ветхий. Сергей объяснил, что когда-то давно, здесь были крестьянские покосы. Потом колхозы начались, людям уже не до своих делян было, так и заросло всё, забросили свои места люди. Переправились без особых проблем. После того как все проехали-прошли, я приказал разрушить мост, с хрустом и скрипом, рухнул он в речку. Лёд был тонкий, оно и понятно, мороза-то, как такового, почти не было. Это должно задержать преследование, та группа, что прикрывает нас, перейдёт по льду. Ребята там опытные, знают, что не надо всей гурьбой на лёд лезть. К вечеру пришли в неглубокую ложбину.
- Здесь ночевать надо, дальше я мест не знаю, не ходил, - обратился ко мне Сергей , - решай, командир.
Я посмотрел на людей. Некоторые ещё после боя не отошли, плена, а тут такой путь. Да, здесь будем ночевать, завтра с выходом торопить не буду, отдых нужен. Жена Сергея прошлась по раненым, кому поправила повязку, кому сделала новую. Смотря, как нещадно она рвёт на лоскуты расшитые полотенца, мне стало её жаль. Это же добро! Его копят, берегут, а тут, бах, и на лоскуты. Подошла она и ко мне:
- Перевязать вас надо, загноится, потом беда!
Надо так надо, я снял полушубок и рубаху. Крови на старой повязке почти не было, рана затянулась, это радовало. Сергей разжёг два костра, дыма от них почти не было, сказывалось умение охотника. Прокипятили повязки для ран, вскипятили воды для чая. Сергей добавил в воду травы из мешочка, партизаны поев, отдыхали. Я, разместившись на подстилки из лапника, обдумывал события последних дней. Всё, как мне казалось, я сделал правильно. Нашёл Фролова с его группой, склад уничтожили. Потерял троих партизан – вот здесь, меня мучила совесть! Может, надо было больше времени выделить на ожидание своих, а если там рация была и немцы сообщили о нападении?! Подоспела бы помощь, нас бы всех уничтожили. Я провёл взглядом по отдыхающим партизанам, бывшим пленным бойцам, вон ещё, сколько жизней спасли. Нет, всё-таки я поступил правильно, теперь одна задача у отряда, нам нужно дойти до лагеря. Ночью пришли пятеро партизан, которых я оставлял в качестве прикрытия. Рассказали, что слышали сильный взрыв в том месте, где стоял дом Сергея, видать оставил он им подарок. Насобирал он много того, что фашистов к небу подняло!
Утром, с побудкой, я никого не торопил. Чего греха таить, сам выспался на славу, хотя, то состояние, в котором я прибывал, сном назвать трудно. Всё время перед глазами стояли картинки боя. Мост мы прошли, время есть, отдохнут люди и в путь! К обеду, перекусив тем, что жена Сергея приготовила на скорую руку, вышли в дорогу. Без стычек и встреч с полицаями или немцами, забрали нашего бойца со сломанной ногой. В месте, где нам надо было пересечь дорогу, разведка обнаружила стоящие на ней немецкие войска. Так как других удобных мест перейти у нас не было, пришлось ждать. Через два часа колонна немцем тронулась, тронулся в путь и наш обоз. Догонять нас никто не догонял, в хвосте обоза всегда шло три-четыре партизана, по их докладам всё было спокойно. На четвёртый день вышли в расположение партизанского лагеря. На подходе к нему нас встретил грозный окрик партизана на скрытом посту.
- Кто идёт? С добром или нет?!
- Только с добром, - ответил партизан с первых саней.
Назвать партизана, который вёл за шею корову, возницей было трудно.
- Командир кто? - не унимался постовой.
- Юра, знаешь такого?
- Ох, мать честная, потеряли вас в отряде! Проходь, ребята, проходь!
Вот так и пришли в отряд. Под шуточки партизан, прошли мимо землянок они касались коровы во главе обоза, подошли к командирской землянке. Трое из моих разведчиков, оставшихся в лагере, прямо на ходу, помогали разгружать сани, присоединились к ним и другие. Видимо, услышав шум на улице, из землянки вышел командир отряда. Фролов, собрав силы, встал из саней, приведя себя в порядок, насколько это было возможно, приготовился к докладу.
- С прибытием, Волошин! Рад, что вернулись. Фролова вижу, молодцы! Давайте оба ко мне, расскажите, что случилось, что сделали.
Я обратил внимание, что командир был какой-то грустный, встретил без лишних эмоций. Что ж, сам расскажет, если посчитает нужным. Я первым вошёл в землянку, комиссара не было, тревожное чувство прокралось аж под самую повязку на моей ране. «Неужели их операция прошла плохо, что-то случилось с комиссаром?!». Фролов вошёл за мной, замыкал командир.
- Садитесь, чаю налить? – спросил он и сел на свой чурбак, даже не посмотрев в сторону чайника, - ранен комиссар, серьёзно. Воркует сейчас над ним доктор, гадаем, что получится. Самолёта нам уже не дадут, будем жить надеждой! Так, а что у вас?
- Товарищ командир, - я взял на себя решение о докладе, - задание выполнено. Группа Фролова найдена, склад уничтожен.
- Он молодец, - Фролов кивнул в мою сторону, - и нас вытащил и склад уничтожил!
Командир с удивлением посмотрел на меня.
- Волошин, лимит наград ты выбрал с таким захватом, что теперь только Гитлера в плен осталось взять! Что произошло?
Начав с самого начала пути, я подробно доложил обо всём, что произошло в походе. Фролов молчал, опустив голову.
- Вот оно как! Координаты склада на карте отметил?
- Я запомнил их, там, в числе пленных на складе командир был, старший лейтенант, он помог с картой совладать и координаты мне сказал.
- Сюда пиши, - командир пододвинул ко мне листок бумаги, - доклад нужен в штаб. Поверять будут, на слово сейчас никому не верят.
- Да хоть с самолёта, там ещё дня три дым стоять будет.
Расспросив о раненых и погибших, командир покачал головой при известии о пропавших партизанах.
- Пусть бы лучше погибли, житья им не дадут, запытают! Преследование было?
Я доложил о взрыве на заимке охотника, это означало, что было.
- Раненых в деревушку? Бывшие пленные совсем слабые!
- Отправь троих своих с обозом в деревню, Фролова вон не забудь на лечение, а сам опять ко мне. Сейчас командиров крикну, думать будем!
- Ясно, товарищ командир!
Помогая Фролову дойти до саней, отдал приказ троим разведчикам сопроводить обоз до деревни. Что-то совсем тихо было в лагере, сейчас только я заметил, что партизан мало! Что-то случилось с отрядом комиссара, я надеялся, командир отряда расскажет, ну не выспрашивать же мне, в конце концов, информацию у партизан. Матвеич, было дело, махнул рукой, призывая к кухни, но я отмахнулся, не до еды сейчас. Подошёл Сергей, спросил, что теперь будет с ним и его женой? Попросил их обождать. Партизан отправил в свои землянки, а бывшим пленным указал на сосну, лежащую на земле, она заменяла лавку перед командирской землянкой, приказал ждать. Хотя чего ждать, сколько, я сам не знал. Тот самый старлей, с ещё большим удивлением смотрел на меня, наблюдая, как партизаны выполняют мои распоряжения.
Продолжение следует.