В Концертном зале «Зарядье» с большой белькантовой программой выступила украинская меццо-сопрано Лена Белкина
Певицу уже знают в российской столице: в допандемийное время она успела дать большой сольный концерт в том же зале, в прошлом сезоне вновь пела в «Зарядье», но на малой сцене, представив разнообразнейшую по стилям программу, явно претендуя на универсальность мировых примадонн. О появлении на оперном небосклоне новой интересной исполнительницы мир узнал почти десять лет назад. С тех пор уроженка Ташкента, выросшая в Крыму и учившаяся в Киеве, а ныне проживающая в Вене, сделала заметную карьеру, исполняя самый разный репертуар. Она много поет барокко, Моцарта и бельканто, но также и мейнстримный репертуар романтиков, попадаются и совсем нетривиальные для европейских сцен вещи – например, несколько лет назад Лена Белкина исполнила заглавную партию в «Орлеанской деве» Чайковского в венском театре «Ан-дер-Вин».
Нынешний московский концерт был полностью посвящен гениям итальянского бельканто первой трети 19 века – Россини, Беллини и Доницетти. Аккомпанировал певице молодой высококлассный столичный коллектив – ансамбль «Квеста музика» под управлением Филиппа Чижевского, который самостоятельно исполнил две увертюры из того же гардероба бельканто – к операм «Капулетти и Монтекки» и «Итальянка в Алжире». Первоначально вместе с украинской дивой в концерте должен был принимать участие уругвайский тенор Эдгардо Роча, дебютировавший прошедшим летом в России в «Путешествии в Реймс» Большого театра (партия Либенскофа), однако в итоге Белкина стала единственной героиней вечера.
Именно героиней – и это без преувеличения: выступление оказалось исключительно удачным, принеся удовлетворение по всем составляющим. Прекрасно, когда певица хорошо знает свой инструмент, великолепно им владеет и берет тот репертуар, который она превосходно чувствует и в котором наиболее убедительна. Весенний концерт в малом зале «Зарядья» также был ярким и запоминающимся, но все же большой стилевой разброс программы неизбежно показывал, что не все одинаково выходит по гамбургскому счету. И это, в общем-то, нормально: ни один, самый гениальный исполнитель, не владеет с одинаковым мастерством всеми стилями сразу – всегда что-то удается больше, а что-то меньше.
Раннероманстическое бельканто – определенно территория Белкиной. Ее высокое и пластичное меццо, голос переходного типа между сопрано и меццо-сопрано, идеален для этой музыки, в которой главное – не децибелы, а утонченность, гибкость звуковедения, колоратурный блеск, где любование пением как таковым, изгибами мелодики и тембральными полутонами не воспринимается как вычурность, а, напротив, как сама суть этой музыки. Белкина очень уверенно владеет техникой беглости и при этом замечательно поет длинные легатированные фразы, у нее фундаментальное дыхание и стабильная эмиссия, что является необходимым условием, чтобы убедительно петь эту музыку. Идеальная выровненность диапазона, яркость верхних нот, в том числе и предельных, создавали полное и необманчивое ощущение, что вокалистка находится в блистательной форме и абсолютно владеет своим красивым инструментом. Конечно, всегда можно провести сравнения с другими певицами и найти голоса богаче, тембрально более своеобразные, в частности, по нашему мнению, нижний регистр певица озвучивает очень экономно, лишь очень изредка прибегая к настоящей альтовой краске и наполнению, а в некоторых ариях этого бы определенно хотелось бы больше – например, в брючных партиях, тем более, что, несмотря на то, что тип голоса – высокое меццо, полноценный низ у Белкиной есть. Но, право же, углубляться здесь не хочется, поскольку кроме природной привлекательности инструмента Лена Белкина показала и отличное им владение, что в сочетании дает возможность перейти на следующий уровень исполнительства – создание глубоких и разнообразных, убедительных музыкальных образов.
И тут Белкина вновь – победительница. Потому что она не просто поет красиво и правильно. Она – артистка, заставляющая сопереживать: она живет на сцене, она полностью растворяется в создаваемых образах, и эта истовость и отдача очень заразительны – эмоции, которые получает публика, дорогого стоят. Первый герой – беллиниевский Ромео, в знаменитой каватине которого есть и меланхолия, и нежность, и бравада, и даже воинственность и угроза: именно такую богатую палитру чувств-состояний сумела в этой эффектной и сложнейшей по технике исполнения арии продемонстрировать певица, с первого же номера буквально положив зал на обе лопатки. Второй номер программы – ария Нелли из первой оперы Беллини «Адельсон и Сальвини» (ее тема хорошо известна всем, поскольку позже композитор подарил ее своей Джульетте): певица уверенно переходит на сопрановую территорию, доказывая впечатляющие возможности своего диапазона, при этом чаруя нежнейшей нюансировкой.
Два следующих номера – Доницетти: игривый Сметон из «Анны Болейн» привносит оживленно-радостные краски в сумрачно-меланхолический строй первого отделения концерта, но доминирующее настроение вновь возвращается в хрестоматийной арии Леоноры из «Фаворитки», спетой с большим чувством, мастерством, изяществом, а главное – свежестью, поскольку убедить в этом запетом репертуаре совсем не просто. Белкиной это удается за счет разнообразия нюансировки, но главное – большой выразительности, эмоционального наполнения, когда страдания королевской любовницы кажутся очень реалистичными и по-настоящему трогательными.
Второе отделение было целиком отдано Россини. Танкред из одноименной оперы в чем-то был схож с Ромео, но очевидно, что герой более опытный и рассудительный, но и более брутальный: властные интонации, к которым прибегала певица, были здесь особенно уместны. Контрастом к этой арии прозвучала сцена Дездемоны, в которой певице удалось в рамках достаточно сложной музыкальной формы произведения нарисовать очень женственный и эмоциональный образ героини. Наконец, феерия колоратурного блеска и комедийной легкости буквально заполонила зал в архисложной арии Анджелины из «Золушки» с ее головокружительными темпами и разбросом диапазона.
После столь непростой программы, номера которой певица исполнила практически подряд (лишь однажды во втором отделении между ариями был дан оркестровый антракт), она одарила публику еще и двумя яркими бисами. «Тарантелла» Россини была спета с необыкновенной смелостью и куражом, можно сказать с залихватской удалью, хотя по-прежнему строго в стиле этого композитора. Не менее огнедышащей по энергетике, а скорее даже гораздо более таковой, вышла знаменитая ария из сарсуэлы Чапи «Дочери Зеведея» - это было единственное отступление от стилистики бельканто, но очень уместное, в чем-то близкое по характеру той же «Тарантелле» – и родственный итальянскому испанский язык, и богатая мелодика, и необходимость явить жгучий темперамент, которого Лене Белкиной, конечно, не занимать.
30 ноября 2021 г., "Играем с начала"